Передний Край бросил в его сторону презрительный взгляд.
– Мы знаем, что делаем.
– И только один из этих параметров, – не унимался Доктор, – состоит в том, что это очевидно, безумно и до нелепости опасно.
– Эй, мы вообще-то охотники на далеков, понял? Мы этим на жизнь зарабатываем. У Скрама все предусмотрено.
Скрам откашлялся.
– Кстати сказать… я вообще-то надеялся, что ты нам поможешь, Доктор.
– Забудь об этом.
– Ты можешь не соглашаться с тем, что мы намерены сделать, но… ты же сам хочешь, чтобы далек оказался полностью обезврежен.
– Ни один далек никогда не бывает полностью обезврежен, – вздохнул Доктор.
Он задумчиво поджал губы, всосал щеки, обрисовав скулы, медленно, со свистом выдохнул сквозь зубы и поскреб в загривке.
– А, ладно. Но это не потому что я одобряю ваш образ действий, понятно? Мне просто не хочется, чтобы мою нервную систему зажарили от периферии к центру – и смотреть, как это будут делать с вами, тоже не хочется.
– Смотри, мы обездвижили далека и зафиксировали его руку. Еще он лишен органа зрения и…
– Ты вот на эту присоску посмотри, – Доктор поспешно оттащил Скрама подальше от далека. – Я видел, как эта штука крошит кирпич только так…
Он резко сжал пальцы в кулак.
– Ох, спасибо. Как я говорил, органа зрения у него больше нет…
– Скорее уж, зрение временно нарушено, – проворчал Доктор. – Во всяком случае, сам он сказал бы так. Не забывай, что у него сенсоры по всему корпусу.
– Меня его пушка больше волнует.
– Да уж, ее точно стоит вывести из строя.
Доктор посадил на нос очки и внимательно осмотрел крепежное гнездо.
– Лучше всего будет ее полностью удалить.
– А это возможно?
– Пока он занят разморозкой, можно хотя бы попробовать.
Доктор обошел далека, чтобы получше разглядеть орудийную площадку, потом вытащил звуковую отвертку.
– Тут четыре оцинкованных тринтиллиевых болта удерживают бронированный щиток вокруг шарового шарнира, видишь? Прежде чем понять, что к чему, нам придется их вывинтить.
Скрам широко раскрыл глаза.
– Ты можешь это сделать?
– Попытаться, во всяком случае, стоит, – Доктор открыл отвертку.
У себя в каюте Боуман держал старую бутыль драконийской бранки. Отвинтив крышку, он плеснул себе в пластмассовую чашку. Жидкий огонь прокатился по горлу в желудок. Капитан закрыл глаза, чтобы насладиться вкусом.
– Ых! Никогда это пойло не любил.
– И все равно пьешь его? – в озерце света от его настольной лампы возникла Корал.
– Бывает, – он поставил чашку на стол.
– Но зачем?
– Традиция. В такие времена человеку нужна храбрость.
– Оно придает тебе храбрости?
– Нет. Просто заставляет думать, что она у тебя есть. Выпей достаточно, и решишь, что ты самый храбрый человек на свете.