Прождав пару минут и не услышав никаких нареканий в адрес новой дочери, Габриэл всех отпустил. Первыми ушли жрецы, а после них через расступившихся баронов удалились графы. Когда зал опустел, к выходу направились герцоги.
— Я буду рад видеть новую родственницу в своем столичном дворце, — перед уходом с улыбкой сказал герцог Салех. — У меня дочь вашего возраста. Я думаю, вы с ней подружитесь.
— Чем думаешь заняться? — спросил Габриэл.
— Хочу сходить к Бошару, — ответила девочка, — он меня приглашал. А позже займусь теми книгами, которые мне принесли для учебы.
— Это хорошо, — одобрил он. — Сейчас о тебе все узнали, и могут появиться желающие свести более близкое знакомство. Всем любопытно, из‑за чего это я решил увеличить семью. Так поступают очень редко, чаще всего тогда, когда рождаются одни девочки, а нужен наследник. Любопытство подогревает то, что из указа неясно, откуда ты взялась. В нем даже нет твоего родового имени. Будь осторожна. Я думаю, не стоит, чтобы кто‑нибудь узнал о том, что тебя связывает с богиней. Особенно сторонись жрецов. Если кто‑нибудь проявит назойливость, сразу обращайся ко мне. Все ясно? Тогда можешь идти.
Настя вышла из зала, махнула рукой отдавшим ей честь гвардейцам и пошла в сторону комнат Бошара. За поворотом коридора ее ждали.
— Ваше высочество не уделит мне немного своего времени? — с улыбкой спросил ее старший жрец. — Вас нам представил король, позвольте теперь представиться и мне. Старший жрец боевого братства богини Вильяр Замир.
— Только немного, — разрешила девочка. — У меня учеба.
— Не скажете, кто вы? — перестав улыбаться, спросил он. — В зале стены глушат магию, но здесь я прекрасно чувствую ваш пояс. Раз он на этом ребенке, значит, его тело стало вашим. Странный выбор, который дает несколько лишних лет жизни, но сильно сокращает возможности. Не объясните, с чем он связан? Не с тем ли, что жрица вошла в королевскую семью?
— Вы вольны думать все, что вам будет угодно, Вильяр, — ответила она, — только я не жрица. Пояс на мне действительно есть, но у меня с ее владелицей договор. Она помогает мне, а я, когда придет время, помогу ей.
— Не очень‑то ваш разговор похож на речь ребенка, — с сомнением сказал он. — Я бы вам дал не тринадцать, а все двадцать лет.
— Мне тринадцать с половиной, — сказала Настя. — А разговор будет зависеть от круга интересов и запаса слов. Если девочку не интересует ничего, кроме кукол и вышивания — это одно, а если она прочитала сотни книг…
— Вы правы, — кивнул он. — Не скажете, где вы могли прочитать сотни книг? Не поделилась ли с вами памятью жрица? Говорят, они это когда‑то умели.