Бонд повернулся и увидел две замершие в ожидании мужские фигуры. Солнце отсвечивало в стекла биноклей и часов-секундомеров, которые они держали в руках.
— Пошла.
Вдалеке Бонд увидел несущуюся по кругу и выходящую на прямую лошадь. На таком расстоянии до них не долетал ни один звук, но по мере того, как лошадь приближалась, стук копыт различался все четче и четче. Наконец, она промчалась мимо и пошла на последние полкруга.
Бонд ощутил холодок возбуждения от вида пролетевший мимо него гнедой лошади с оскаленными зубами, бешеными от напряжения глазами, лоснящимися боками и раздувающимися ноздрями, на спине которой, выгнувшись по-кошачьи на стременах и припав лицом к холке, сидел мальчишка-жокей. Но вот в шуме и пыли они умчались вдаль, и Бонд перевел взгляд на двух интересовавших его людей, заметив, как одновременно дернулись их пальцы, нажав на кнопки секундомеров.
Лейтер дернул его за рукав, и они отправились к своей стоявшей под деревьями машине.
— Здорово прошла, — сказал тоном знатока Лейтер. — Лучше, чем настоящая «Застенчивая улыбка» могла бы мечтать. Не знаю, конечно, за сколько секунд, но земля прямо-такие горела у нее под ногами. Если она выдержит такой темп и на милю с четвертью, то победа ей обеспечена. А на вопрос: почему же она ни разу в этом году не выиграла скачки, у них есть оправдание — к августу лошадь скинула несколько килограммов. Теперь давай пойдем и закажем себе королевский завтрак, а то при виде всех этих подонков у меня что-то аппетит разыгрался.
Затем шепотом, как бы про себя, добавил:
— А потом я пойду и узнаю, за какую сумму жокей Белл согласится допустить ошибку, чтобы и его, и его лошадь дисквалифицировали…
После завтрака, за которым Лейтер поделился с ним своими планами, Бонд повалялся еще в постели, потом встал и отправился обедать на ипподром, где без интереса понаблюдал за невыразительными, как и предупреждал его Лейтер, заездами первого дня соревнований.
Но день был замечательный, и Бонд с удовольствием наблюдал «феномен Саратоги»: толпы людей, приехавших сюда со всех концов Америки, заполнившие падок элегантно одетые владельцы конюшен и их друзья, снующие то тут, то там букмекеры, готовые заключить любое пари, огромное табло, на котором разноцветными лампочками высвечивались ставки и выигрыши, стартовая решетка с выравненными перед нею граблями участком трека, казавшееся игрушечным озерцо с его шестью лебедями и стоящим на якоре древним каноэ. В глазах иностранца дополнительную экзотику представляли собой негры, без которых не обходятся ни одни крупные скаковые состязания в Америке.