Расстояние, которое отделяло её от НИХ, позволяло увидеть то, что повергло Анфису в ещё большее недоумение — эти люди не просто шли, или быстро шагали к ней, они бежали во весь опор. Кроме того, ей открылось то, без чего она вполне обошлась бы — абсолютное большинство из НИХ было покрыто ранами, и пятна засохшей чёрной крови обильно покрывали их тела. Одеты ОНИ были крайне неопрятно — многие словно специально вывалялись в грязи и порвали на себе одежду, а некоторые индивидуумы совершенно спокойно обходились без неё и тем, кто их окружал, это было абсолютно безразлично, в независимости от того, мужчина это был или женщина.
Анфиса не была настолько наивной, для того чтобы посчитать, что все они бегут к ней за помощью. Нет, здесь дело было явно в чем-то другом. Но в чём именно?
Внезапно Анфиса поняла то, о чём ей всё это время пыталось сообщить её подсознание и, не смотря на то, что вокруг царило тёплое летнее утро, её зазнобило так, словно она в одночасье перенеслась в промозглую ледяную пустыню.
Слово, которое она так долго искала и не могла найти, потому что ему просто не находилось место здесь в этом городе, на этой улице освещённой ярким летним солнцем, было — «Опасность». И это был не пустой звук или излишняя предосторожность — это была абсолютно реальная смертельная опасность.
Анфиса не понимала, чем может ей грозить столкновение с этой толпой, плотной массой шедшей на неё, но одно она знала точно — ничем хорошим это для неё не кончиться.
Теперь всё то, что её окружало, в одночасье превратилось в кадры из кинофильма ужасов, в котором героиню преследует ватага жаждущих плоти и крови монстров и всё что от бедняжки теперь требуется — это бежать, бежать пока ещё есть силы, бежать пока её не настигнут и не разорвут в клочья.
* * *
Филипп видел, как стремительно метнулся вслед за ним в щель между прутьями в заборе его преследователь.
Он как в замедленной съёмке наблюдал за тем как тот тянет к нему свои руки, как обнажаются в плотоядном оскале его зубы. Ещё мгновение и он должен был накрыть собой его беззащитное тело сверху, для того чтобы отнять у него единственное, что у него пока осталось, его жизнь.
Филипп хотел было закрыть глаза, но ни сил, ни смелости на это уже ни оставалось, и он пассивно наблюдал, словно уже со стороны, за тем как к нему неотвратимо приближается смерть. Он уже расписался в своём бессилии сделать что-либо, отказался от любой попытки бороться за жизнь, заочно попрощавшись с ней.
Раздался металлический удар, и тело преследователя немного отбросило назад. Тот вновь попытался повторить тот же маневр, но результат и на этот раз остался тем же.