Тюремщик небрежно втолкнул меня в темную камеру и, зловеще погромыхивая ключами, закрыл нас, словно птичек в клетке.
— Всегда подозревала, что он — гадюка! От слова «гадить», — прошипела я. Эман решил воздержаться от комментариев, ожидая продолжения прочувствованной речи и хотя бы намека на объяснение. Объяснения он дождался после нескольких отборных ругательств на разных языках — человечьем и драконьем.
— Угадай, что за сволочь нас подставила? — обратилась я к эльфу.
— Так нас всё-таки подставили…, - пробормотал эльф. — Честно говоря, теряюсь в догадках. Точнее, в отсутствии оных.
Я с эмоциями поведала Эманцифаэлю всё, что увидела и услышала, плюс небольшую предысторию про Хозяина-мага. По мере продвижения рассказа эльф мрачнел всё больше. К концу у него на лице пребывало выражение, полностью соответствовавшее нашему невеселому положению — сумрачное и пугающее осознанием безнадежности.
— И он ещё хочет стать королём! — продолжила я затронувшую меня тему. — Всё и сразу!
— Я не понимаю, — произнес Эман, отвлекшись от угрюмого созерцания одной точки перед собой. — Тебя заботят эти банальные цели предателя дракона, в то время как твоё положение на данный момент оставляет желать лучшего!
— Знаешь, мне как-то всё это… сугубо и глубоко! — от души рыкнула я. — Если такая змея будет править царством, во что оно тогда превратится!!?
— Он не будет править, Инцея, — спокойно произнес Эман, деловито подстилая под себя похожий на измочаленную тряпку плащ. — Он будет на правах…как бы это выразиться поточнее…. вассала, представителя действительного правителя…
— Марионеткой, короче, — рыкнула я, думая о своём.
— Угу. В любом случае, столкновения не предотвратить: будь Горр властителем, будь маг им…. Зато надо думать, как тебя спасать!
Эман — такой зануда, нечисть его за ногу! Ну, зачем мне думать о собственной сохранности, когда под угрозой столько жизней — взрослых и детских?!..
Это самое я ему и сообщила, перемежая заковыристыми выражениями. От увлекательного процесса обогащения словесного запаса Эманцифаэля меня отвлекла тень, упавшая на пол тюремной камеры. Я обернулась, смерив беловолосого тюремщика презрительным взглядом. Насколько я могла судить, Эман в полнейшем согласии со мной разделил неприязнь.
— Добрая ночь, господа заключенные, — оскалился беловолосый.
— …! — процедила я.
— Слушай, — проговорил, посмеиваясь, тарен-рэйя, — тебе ли нарываться? Я ведь не посмотрю, что ты женщина — так мордашку разрисую, что даже этот эльфик тебя не узнает!
Позади меня свистнул рваными полами плащ, и решетка жалко скрипнула под силой налетевшего на неё Эмана.