- Ну, что же люди добрые, дело к ночи, а утро вечера мудренее. Ступайте спать, а там видно будет.
Вот уж неделю я во главе небольшого отряда ушедших со мной жителей болот кружил вокруг польского лагеря. Попытка подбить на поход дворянскую дружину с треском провалилась. Онфим сразу заявил мне, что они люди дворян Шерстовых, сам хозяин с сыновьями и боевыми холопами ушел в ополчение, а ему строго настрого велел блюсти поместье и единственную дочь. И если господь один раз попустил, то он вдругорядь божье милосердие испытывать не намерен. Однако когда со мной ушли несколько молодых парней возражать не стал. И вот мы как тати лесные кружим вокруг войска Ходкевича. Гетман скоро двинется в путь, а я никак не могу придумать план диверсии. Даже просто пощипать ляхов не получается, что они, что казаки меньше чем полусотней не ходят, а у меня и десятка нет. Причем толковые бойцы только я и Казимир, у остальных ни доспехов, ни сабель, ни коней. Безоружными их, впрочем, тоже не назовешь, у каждого самострел и кистень. Стреляют ребята без промаха, идут по лесу бесшумно и маскироваться умеют ни хуже леших. Так что разведчики из них образцовые, а вот остальное... и самострелы охотничьи, броню из них, только если в упор! Короче, куда ни кинь - везде клин. Не, зря я это затеял, надо уходить!
Пропустив очередной разъезд вражеской кавалерии, мы потихонечку-полегонечку выбираемся подальше в сторону спасительных болот. Прятаться довольно легко, поскольку вокруг много валежника оставшегося от бушевавшего некогда урагана. Мы уже почти ушли, когда мой взгляд очередной раз натыкается глазами на валежник. В голове крутится какая-то мысль, и я делаю знак рукой чтобы все замерли и не спугнули эту мысль ненароком. Подхожу к валежнику и щупаю рукой, потом строгаю кинжалом. Сухой.
- А что ребятушки, деготь в ваших местах гонят? - спрашиваю у своих подчиненных почти певучим голосом.
Те переглядываются и хором отвечают:
- Как же не гнать княже, конечно гонят.
- Вот и славно, вот и хорошо, еще бы ветер в нужную сторону, так и вовсе благодать.
Охотники удивленно переглядываются, но ничего не переспрашивают, дескать, чудит князь и пусть его, наше дело телячье.
Щедро политая дегтем куча валежника отвратительно воняет. Как не пытались беречься все одно изгваздались в темноте по самое не могу. Проклятый запах въелся кажется в каждую пору кожи и в каждую нитку одежды и будет преследовать меня вечно но замысел, кажется вполне удался. Казимир высекает кресалом искру и, подув на фитилек, раздувает огонь. Сначала подпаливаем приготовленную загодя бересту, и уже этой берестой зажигаем валежник. Огонь сначала нехотя, а потом все живее и живее и наконец разгорается начинает жадно пожирать сушняк. Остальные проделывают тоже самое дальше и поэтому весь лес скоро наполняется сначала дымом, а потом и жарким огнем. Почуявшие опасность звери и птицы пытаются выбраться из огненной ловушки. Одним это удается, другие попав в западню пламени гибнут или задыхаются в дыму.