— Слипшиеся умертвия?
— При определённых обстоятельствах, тёмные жнецы способны объединять свои ауры и заклинания, — пояснила Ваесса, в ответ на мой вопросительный взгляд. — Прирост там невелик, примерно одна пятая от каждого, но они не суммируются, а умножаются. В объединенной ауре пятидесяти равных нам с тобою жнецов секунд за десять сгорит взрослый костяной дракон. Понятно, что он не будет просто стоять на земле и ждать, а просто сожжет их всех с воздуха — аура действует только по плоскости, но штука это действительно неприятная.
В этот момент на две ведущие из леса дороги выскочили пара десятков конных и, нахлестывая своих лошадей, направили их в сторону Дорсы.
— Закрыть ворота! — рявкнул Арвид, как только в укрепление заехал последний всадник, — Что там, Кулам?
— Нежить, эрл, с юго-запада! — спрыгнув с лошади, крикнул в ответ десятник. — Четыре сотни скелетов, две — косарей, и… — воин хлопнул коня по крупу, и тот легкой рысью убежал куда-то в сторону главной площади.
— Что ты тянешь?! Харлоты есть?
— Три харлота, эрл, — отведя взгляд, доложил Кулам. — Один вообще чудовищный, — мы таких не видели никогда.
— Хм-м, — знакомые зверушки, глядя на выползающее из леса войско, хмыкнул Кан, и его невозмутимый голос разрезал нависшую над укреплением тишину. — Ворота они пронесут с первого же наскока, так что я вниз, князь. Одного-то я по любому на себя смогу забрать!
— Ну что, брат, — провожая сбегающего по ступеням командора, весело произнес Арвид. — Встретимся на пиру у Ингвара?
Сотник с улыбкой хлопнул меня по плечу и, не оборачиваясь, направился следом за Каном.
— Думаю, Ингвар нас еще подождет, — пожал плечами я и, обернувшись, внимательно рассмотрел строящееся напротив укрепления войско.
Десятник не соврал, скелетов и впрямь было четыре сотни. И как, интересно, он ухитрился их сосчитать? Проржавевшие латы, потрескавшихся от времени щиты на воинах и кольчуги с прорехами на лучниках. Три правильных квадрата пехоты впереди и сотня стрелков сзади. Осадных орудий нет никаких, — только длинные лестницы, что сжимают в руках стоящие в колоннах латники. На самом деле — лестницы при осадах замков — это несерьёзно. Тут все-таки не средневековая Европа. Там, где каждая прилетевшая снизу стрела несла смерть или увечье, стрелки могли заставить защитников не высовываться из-за стен пока пехота на них не поднимется. Здесь же все иначе — и каждого поднявшегося по лестнице болвана наверху встретят трое и просто не дадут ему выбраться на стену. Это в том случае, если защитников не намного меньше, чем атакующих и по силам и экипировке они примерно равны. Уровень выстроившихся против Дорсы скелетов варьировался от двести восьмидесятого до трёхсотого. Не знаю, что там у них в экипировке и как Система пропустила этих мобов в двести двадцатую локацию, но теперь мне становилась понятна безразличная обреченность на лицах застывших на стенах бойцов. Хотя о чем я говорю? Систему же можно обмануть… Например, вызвав игровыми методами оккупировавшую Эрантию нежить. Вилл, собака! Это будет ещё одним камнем на твою поганую могилу! Я не знаю, может ли она быть у тёмного бога, но даже если нет, — я сам лично тебе её организую! Скелеты — ещё фигня, — от них бы гарнизон отбился, но на правом фланге, положив на плечи странно-искривлённые косы, черными провалами капюшонов в сторону укрепления уставились сто девяносто шесть триста двадцатых умертвий. Твари правильным квадратом висят в полуметре от земли, и во все стороны под ними растекается угольно-чёрное пятно. Три чудовища, которых Кан назвал '«зверушками», словно слизаны с иллюстрированного издания начинающего палеонтолога. Те самые харлоты, которых ученые земли коротко называли Тирэксами. Три гигантские гниющие туши застыли в двадцати метрах перед квадратами латников. Три рейдовых босса — триста пятидесятого — четырёхсотого уровней! Горящие багровым цветом глаза, торчащие из-под сгнившего мяса белые кости — тут от одного запаха-то копыта двинешь легко. Если же взять во внимание их пасти, в каждую из которых я в своей боевой форме легко могу поместиться целиком, то становится неуютно совсем. Хотя до верхнего края стены они, пожалуй, дотянуться не смогут. Так что ерунда, прорвёмся, нам же не привыкать!