Заместитель председателя ОГПУ на мгновение улыбается немудреной шутке, и улыбка его почти не производит печального впечатления. Но затем он снова делается серьёзным:
– Нам не до смеха! Заявок полно, а оборотного капитала не хватает.
Ответ, увы, ожидаемый. Ибо я сам с этими заявками работаю, и в достаточной мере представляю себе возможности подставных фирм ОГПУ за рубежом. Но паникует начальство зря. Да, тот огромный куш, который сорвали на бирже во время паники 1929 года, вряд ли уже обломится. Но колебания продолжаются, и зная наперед, на ближайшие три-четыре года их общую понижательную тенденцию, можно довольно стабильно зарабатывать. Увы, графика колебаний биржевых курсов за эти годы у меня в голове нет (и никогда не было), а то и вовсе озолотиться бы удалось. Да и за счёт коллекторских операций (проще говоря, скупки долгов) сумели заполучить немало оборудования просто по бросовым ценам. А ведь основная лавина банкротств ещё впереди. Работы – непочатый край. Однако после огромных денег, сделанных на первоначальной панике, стали у нас время от времени появляться кассовые разрывы, не позволяющие немедленно вынуть крупны суммы денег на подвернувшиеся экстренные закупки. Вот Михаил Абрамович и забил тревогу. Но… А стоит ли его успокаивать и разубеждать? Когда начальство искренне верит в преодоление огромных трудностей, то и отношение ко мне будет более снисходительное…
Мои размышления прерывают слова Трилиссера:
– Короче, я дожал, наконец, Вячеслава Рудольфовича, и он добился вынесения на Политбюро вопроса о валютных квотах на наши операции за границей. Так что готовьтесь!
Батюшки-светы! Что, мне ещё и этот вопрос прорабатывать? А не спалимся ли мы с ним на выпрашивании валютных квот, при наших-то немалых доходах?
– Не мой уровень допуска, – тут же парирую я.
– Теперь ваш! – «успокоило» меня начальство.
О разговоре, который состоялся в Кремле незадолго до заседания Политбюро, где должен был рассматриваться наш с Трилиссером вопрос, я от него и узнал. Когда Менжинский утрясал включение этого вопроса в повестку дня, и список приглашенных на заседание, присутствовавший там мой прямой начальник, Серго Орджоникидзе, удивленно спросил:
– А при чём тут мой заместитель? Или вы его как консультанта привлекаете? Ничего не имею против, но зачем его тащить на Политбюро?
– Он вроде бы от ВСНХ занимается формированием заказов, – бросил реплику Микоян.
– Товарищ Осецкий не так давно в Наркомвнешторге как раз импортом заведовал, – произнес Сталин, демонстрируя свою хорошую память. – Так что он и консультировать может, и заказы от ВСНХ подавать. Но, действительно, зачем его посвящать в решение вопросов финансирования ОГПУ на нашем уровне?