— Ну, ты ведь сам сказал «Убей!»
— Я сказал «Застрели!», а не «Убей!». А это — две большие разницы. В Божьих заповедях сказано «Не убей!». А о «Не застрели!» там ничего нет.
— Будто оно — не одно и то же…
— Может, и одно… Но сказано не так… Впрочем, там тоже сказано «Не возжелай жену ближнего своего!»
— А разве Васька мне ближний? Так себе — через дорогу на корточках…
— Ну, если он тебе не ближний, то и застрели его. Хотя и с натяжкой, но нарушением это не будет…
— Нарушением чего? — помутневшими от алкоголя глазами посмотрел на друга-прокурора.
— Так заповедей тех самых. Заповедей!
— Да что ты мне о каких-то там заповедях пургу гонишь? Тоже мне, Иисус Христос нашелся! Ты мне друг, или нет?
— Хотя я тебе друг, — Ник помахал перед носом Николя насаженным на вилку огурцом, — но истина дороже. Об этом даже древние римляне говорили. Забыл, кто именно…
— Нахватался в своей мусорне присказок всяких поганых! То Библию мне читаешь, как какой-то святоша, то разуму учишь, которого и сам набраться не сумел. Ты мне дело посоветуй! А еще лучше — помоги!
— Ты хочешь жар чужими руками загребать? Мне — Ваську застрели. Еще кому-то — жену его приведи. А ты сам только удовольствие получать будешь? Н-нет! Так не получится. Помогать друг другу мы поклялись. Но не конкретную работу за кого-то делать. Это что же получается? Что я за тебя твою работу делать должен? Ну-у, тогда уж ты сам иди в мою «мусорню». И там раскрывай там за меня преступления. И не «мусорня» она, а прокуратура. О! Ты меня с Иво не путай. У меня погоны немножко другие…
— Погоны, погоны… Один хрен, какие они, те погоны. Ведь я и стрелять не умею! Да и не из чего мне…
— А ты к Иво обратись. В этом он тебе помочь сможет. И обрез какой-то принесет, и стрелять из него научит. Ты соседа застрелишь, а потом нам только доложишь о выполнении твоего же приговора и о похороненном где-то в речке обрезе. А еще поляну хорошую накроешь. Вот тогда и об остальных твоих делах поговорим. Подро-о-о-обно так поговорим. В деталях.
Где Иво достал тот обрез, Скребкова не интересовало. А вот в лес ездить ему не очень понравилось. Вернее, совсем не понравилось. Он уже давно считал себя городским человеком. Все, что было за пределами города, им больше не воспринималось. Не в своей тарелке он себя на природе чувствовал. Даже, когда на шашлыки ездили.
— А ты что, хочешь в городе по воробьям стрелять? — разозлился на него Иво. — Хочешь сразу же, на корню, свою затею погубить и в тюрьму сесть? Еще и меня за собой потащишь?…
— Ну, не люблю я лес! Он меня пугает.