Особенно хвалят такого работника, когда он не поленится, и со своим «творением» походит по кабинетам, да соберет на нем несколько виз. Начальство такого работника ценит. Ценит за их трудолюбие и предупредительность. А на то, что эта, так называемая «активность», на выходе дает абсолютно нулевой результат, мало кто внимание обращает. Потому что, по большому счету, вся та контора, в основном, именно такими делами и занимается. Ведь и контор таких, никому не нужных, столько уже развелось, что их и не счесть. Ты можешь спросить, зачем же они, эти конторы? Отвечу тебе. Не «зачем», не «для чего», «для кого»! Именно для таких, как мой папан. И для таких умных людей, как мы с тобой. И мой папан, и его друзья такие «конторы» создают именно для того, чтобы мы, их дети, имели возможность получить теплые места под солнцем нашей жизни. Вот так!
Ох, и запали же те Гариковы слова Николаю в душу! Вернее, не Николаю, а Николя. Ибо с того момента он уже и сам так себя называл. Особенно — в кругу таких же бездельников. А круг этот сформировался довольно быстро. Потом и денежки за мелкую спекуляцию появились. О хлебе насущном больше тревожиться не приходилось. Да что там хлеб, если на джин с тоником всегда хватало. И на закуску высококалорийную тоже. О необходимости приобретения одежды и обуви даже не думалось. Ведь если ими приторговываешь, то и себе что-то оставить можешь. Прибыли позволяли. Умей только крутиться.
Теория активной пассивности Николя иногда и в институте выручала. Достаточно было ему прочитать какую-то статейку в газете, что иногда случалось в его бурной жизни, и он из вычитанной информации делал такое-сякое выступление на семинаре или коллоквиуме. Даже тройки свои, таким вот образом, сам получить умудрялся. Без маминой помощи.
Но самым главным было то, что Николя таки стал своим для них, для Гариковых друзей. Даже не взирая на свою селюцкую ограниченность и неспособность к постижению любой из наук. Впрочем, в группе он практически ничем не отличался от других коллег. Ведь они все были людьми одного уровня. Включая и самого Гарика. С интеллектом на уровне плинтуса.
Окончательно он утвердился в группе после поездки в Киев, куда его пригласил Гарик.
— Вы пока еще молодые и зеленые, — разглагольствовал папан Гарика после первой рюмки. — Вам в этой жизни еще обтесываться и обтесываться. Вот ты, Николя, наверное, сидишь тут и думаешь, а чего это я сына во Львов учиться послал? Неужели, думается тебе, папан Гарика не мог его в какой-то из киевских ВУЗов определить? Мог, конечно. Никаких проблем! Но здесь он из кабаков и ночных клубов не вылезал бы. И за мамину юбку до самой пенсии держался бы. А так — хоть немножко жизни узнает и более-менее самостоятельным человеком станет. Я ведь и сам так когда-то начинал. Но самостоятельно в этой жизни до вершин не пробиться. А вы ведь оба на самую вершину наметились? Или я ошибаюсь?