— Ты неправильно понял, — покачал головой Павел. — Никто не собирается превращать Зоэ в колонию. Мы здесь как раз для того, чтобы не дать сделать это другим. Ты же учил историю. Россия никогда не вела колониальную политику. Наоборот, просвещала и цивилизовывала народы, попавшие под ее покровительство. На землях, где бродили дикие звери, строили школы и больницы. Русские изучали языки аборигенов и создавали им письменность. Собирали фольклор и систематизировали в национальный эпос. Много чего можно вспомнить.
— Извините, — сказал я. — Мне показалось…
— Отчасти правильно, — вздохнул Павел. — Да, я хочу стать первосвятителем. Я уволен в запас и располагаю собой. Разумеется, меня бы не бросили. Нашли бы хороший приход или даже епархию на Земле. Но разве это может сравниться с миссией первосвятителя? Нести свет истинной веры пребывающим во тьме язычникам…
— Договорились, — сказал я, — несите.
Я оглянулся. Аня и Ноэль смотрели на нас. Я вздохнул.
— Черненькая – это Ноэль? — спросил Павел. — Дочь короля?
— Незаконная. Бастард.
— Это не важно. Красивая девушка.
— И умница.
— Редкое сочетание, — согласился он. — Такую упустить нельзя. А Аня?
— Не знаю, владыка, — признался я. — С ней я уже мысленно простился. Но вдруг она появляется и так смотрит…
— По пути к Зоэ прожжужала мне уши, — сказал епископ. — О том, какой замечательный человек Капитон, и как она его обожает. Оттолкнуть такую любовь – грех. Не понимаю твоих терзаний. Женись на обеих!
— Владыка! — изумился я. — От вас ли я это слышу?
— Что тут такого? — хмыкнул он. — Князь Владимир Красное Солнышко имел триста жен и еще восемь сотен всяких… не жен. Это не помешало Церкви признать его святым и даже равноапостольным.
— Триста жен у него было до крещения, — возразил я. — После только одна.
— Уверен? — владыка скептически посмотрел на меня. — Я на твоем месте не слишком доверял бы житиям святых – их пишут заинтересованные люди. Я исповедовал тысячи прихожан и могу смело сказать: человек редко оставляет привычный грех. Можно сказать почти никогда. Даже монахи… — он прокашлялся. — Владимира канонизировали не за праведную жизнь, а за то, что принес в Русь свет истинной веры, тем самым выведя ее в сонм цивилизованных стран. Будешь спорить?
— Нет! — я покрутил головой. — Но где Владимир и где я?
— Как сказать! — хмыкнул епископ. — Владимир крестил Русь, а ты планету.
— О чем вы, владыка? — удивился. — Да, я окрестил восемнадцать человек. После битвы у Лоу попросили… Они видели, как я остановил войско горцев и обратил его вспять. Да и как крестил? Я не священник, так что по неполному обряду.