Майор кивнул, соглашаясь. "Вот и сказал бы это ему сейчас! — подумалось мне. — Я для них никто, а тебя послушали бы". Однако майор промолчал. Он, как и личный состав роты, встретил меня прохладно. В беседе заявил, что прежний капеллан его вполне устраивал, толку в замене он не видит. Помогать мне воспитывать личный состав майор явно не собирался.
Мстя Прохорова сбылась скоро. Я по-прежнему ждал исповедников в клубе, и они к моему удивлению прибыли – с десяток контрактников во главе с Прохоровым. С ними была девушка. Я узнал ее. В роте служили женщины, но Анна выделялась из их среды. Ее щеку пересекал шрам от края глаза до подбородка. По-видимому, рана плохо заживала, и из-за этого рубец вышел толстый и багровый. Лицо он уродовал. В роте, как я знал, девушку звали "Анка-пулеметчица". Импульсной пушкой она орудовала, как кисточкой для макияжа.
— Мы, это… на исповедь, — сказал Прохоров. Я заметил, как другие контрактники заулыбались, и заподозрил подлянку. Прохоров подтолкнул Анну в спину, и она подошла ко мне.
— Грешна, батюшка! — произнесла, склонив голову.
В ее голосе не чувствовалось раскаяния, да и говорила она громко. Исповедники так себя не ведут.
— Слушаю! — сказал я.
— Я влюбилась в нашего ротного священника и мечтаю его соблазнить, — сообщила девушка.
Контрактники в стороне едва сдерживались от смеха. Все ясно: подстава. Мгновение я колебался. Прогнать Анну? Они этого и ждут. В полку будут обсуждать, как капеллан кричал и топал ногами на исповедника. Думал я недолго.
— Это тяжкий грех, чадо! — сказал громко. — Встань на колени!
Анна поколебалась, но подчинилась.
— Как говорят в миру: "Не согрешишь, не покаешься". Так что приступай! — я потянул молнию на брюках. — Нежно и с молитвой.
Контрактники на мгновение застыли, но затем, не удержавшись, заржали. Сгибаясь от хохота, они метнулись к выходу. Анна вскочила и, вся пунцовая, устремилась следом.
Владыка связался со мной в тот же вечер.
— Ты охренел, лейтенант? — набросился он на меня. Обращение по званию демонстрировало высшую степень его гнева. — Предлагать прихожанке совокупление в церкви?!
— В клубе, — сказал я. — Церковью он становится, когда заносят алтарь.
— Какой, хрен, разница? — рявкнул он. — Она пришла на исповедь.
— Совсем нет. Их целью было унизить меня. Обдуманная провокация.
— А ну-ка, ну-ка? — заинтересовался владыка.
Я рассказал.
— Совсем охренели! — сказал полковник после того как я смолк. — Надо же – священника провоцировать! Что там твой командир думает? Я его раком поставлю!
— Не нужно, — попросил я. — Сам разберусь.