Никогда!
Песня Рук заполняла тесное пространство, отражаясь от серых стен, заглушая треск огня и бульканье лавы.
— Давным-давно, еще до Рук…
Я должен был забыть прекрасное чувство свободы.
— Тьма заливала все вокруг…
Забыть, как прекрасно видеть звезды и спящую планету Кельмар. Пылающий пояс астероидов и синее, зеленое, оранжевое и красное сияние.
— Слабых прочь, смелых вперед…
Забыть, как меня окружала Семья, как мы защищали небеса.
— Мы теперь будем твоей семьей…
Эль-Асим.
— Мы защитим, будем любить…
Забыть резню, устроенную Руками Таро, устроенную Никс, королевой Прутьев.
— Даже если ты всеми будешь забыт…
Забыть лица детей Умира, которых заставили смотреть, как сгорают их родители, родственники.
— В этом клянутся Руки Таро.
Забыть запах горящей плоти, когда Никс решила показать мне, что борьба приведет к страданиям тех, кто мне дорог.
— …беречь вас…
Знать, каково это, когда дети умирают, потому что ты отказался подчиниться.
— …согревать вас…
Я должен был забыть звук умирающей летаран, пытающейся спасти людей, живших в ее огромных щупальцах…
— …поднимать вас…
А Руки взрывали летаран, щупальца отлетали, падали в отравленный океан, люди кричали, и крики были оглушительными.
— …когда вы упали…
Я должен был забыть свою Семью.
— Других не нужно…
Эль-Асим.
— …любить и защищать вас…
Я должен был забыть любовь и верность им, любить только ее.
— Мы ваши спасители, защитники, расскажем правду…
Никс. Королеву Прутьев, хранительницу моей души.
— Идите к нам, любите нас, живите…
Я должен был принять свою новую личность.
— Идите к нам, любите нас, живите…
Синн Праймус, сын и рыцарь Дома Прутьев, мое сердце хотело быть с ней. Я должен был отринуть все причины ненавидеть ее, все мотивы сопротивляться связи, которую она поместила в мою душу. Я должен был преследовать ее, верить ей.
— Идите к нам, любите нас, живите…
Эта мысль разжигала мой гнев, мое желание справедливости.
Семьи отомстят. Эта чудовищная женщина не победит.
— Синн, — голос был похож на ледяной меч, вспоровший слова песни.
У меня едва хватало сил открыть глаза. Мои руки были прикованы к стенам, толстые веревки обвивали грудь, я висел в воздухе. Еще больше веревок обвивало ноги. Я несколько дней не двигался.
Каблуки ее простучали по камню медленным шагом.
— Неплохо справляешься.
Я стиснул зубы, голова упала, но не из-за моего желания. У меня не было сил ее держать.
Ее холодная рука обхватила мою щеку, поднимая мою голову, чтобы я посмотрел ей в жестокие глаза. Ее светлые волосы были собраны в строгую косу, а тело — заковано в форму из бледно-голубой кожи с серебряной окантовкой.