Какое «допросим», если он и права-то не имеет здесь находиться?
— Только если по-нашему, без всякого этого нежничанья, — хмыкнул солдат со шрамом.
Особняк Копчевигов вчера уже обыскивали, но ни жену барона, ни его детей, ни бумаг не нашли. Слуги молчали, а руководивший обыском полковник Шкёв разговорить их не потрудился.
— Кто ж навяжет нежничанье? — мертвецки спокойно полюбопытствовал Тимофей.
Солдат со шрамом улыбнулся в ответ, и оттого шрам словно бы уткнулся своим остриём ему в глаз.
Тимофею не хотелось задумываться, таится ли в его душе сочувствие кухарке или кому-то другому из слуг, кто выйдет сейчас за конюшню. Полковника Шкёва здесь нет, на него возложена почётная миссия посетить особняк его сиятельства графа Набедренных, чтобы пригласить того к командованию на беседу, а значит, солдат никто сдерживать не будет. И это — хорошо, потому что найти-таки остальных Копчевигов и проклятые бумаги нужно.
Тимофей выпрямился и зашагал уже по направлению к конюшне сам. Он не оборачивался, но вскоре услышал, как солдат со шрамом и ещё несколько человек всё же следуют за ним. В груди что-то разжалось.
Этим солдатам никто не отдавал приказ повторно обыскивать особняк Копчевигов — они были всего лишь одним из отрядов, патрулировавших сегодня Усадьбы. Но им было скучно, всё тот же солдат со шрамом рассказывал, что в любом другом районе ходить патрулём веселее, что в Конторском бьют витрины, что в Гостиницах то и дело попадается какой-нибудь иностранец, который едва ли не первым суёт в руки деньги, чтобы ему помогли выбраться из города, а в Людском солдатам во всяком кабаке наливают — просто за шинели. В Усадьбах же кабаков нет.
«В Усадьбах нет кабаков» — так будет звучать правдивый ответ на очередное «но как?», если вдруг Копчевигов сейчас найдут. Совсем не таких ответов ждут те, кому приходит в голову спрашивать, но других у Тимофея нет.
Других ответов попросту не бывает.
Ни к чему усложнять, ни к чему выстраивать стройные схемы, умом устранять противоречия, подводить под подходящие теории. Это пустое.
Есть биение жизни, к нему можно прислушаться — и можно присоединиться, исподволь направив его в нужное русло. В одно из множества.
А кроме этого биения нет ничего.
Но как Охрана Петерберга осмелилась расстрелять Городской совет?
Ха-ха.
Биение костыля о дорожный камень предупредило о появлении старика за добрую минуту. Тимофей прислонился к прогретой нежданным солнцем стене конюшни и посмотрел на солдат: их здесь было около дюжины, остальные предпочли и дальше бродить по Усадьбам без особой цели. Патрулирование безлюдного района целью не назовёшь.