. Князь Радомир со старшими сыновьями возвратился на свою сторону, и наследовал ему старший сын Радослав. А в Солонь‑граде остался младший его сын Беримир. Он был отцом того Велемира, про какого я вчера рассказывал.
– Так твой род восходит через Велемира к Беримиру, а от него к Радомиру? – спросила Лютава.
– Да.
– А кто были его братья?
– Братьев было всего четверо: Радослав, Разбивой, Прибимир и Беримир.
– А отец их кто был?
– Радомир, ты же сама говорила. Ваши деды пошли от Радослава, а мои – от Беримира. А Волкаш, Радомиров отец, был сыном Ратомира. Ратомир же от князя Устрояна происходит, у того было пятеро сыновей – Ратомир, Порелют, Радогость, Лютомир и Будимир, а еще две дочери – Древана и Косана. Пришли они с полуночной стороны, где жили когда‑то три брата: Черняй, Беляй и Червень. Устроян был родом от Червеня, от его семерых детей и пошел род червян на Дунай‑реке. А уж те три брата, сказывают, самому Велесу‑Криву сыновья. Ну, что, русалка? – Красовит положил руки на стол и подался к Лютаве ближе. – Дальше никто уже не знает, кончились наши деды. Переговорил я тебя. Признаешь, что проиграла заклад?
В обчине висела тишина, будто и нет тут сотни людей.
– Признаю, – в этой тишине ответила Лютава. – Переговорил ты меня, воевода. Держи заклад.
Она сняла серебряное кольцо Матери и протянула ему.
Красовит вышел из‑за стола и приблизился к ней. Собираясь из Смолянска на Угру, он и не помышлял о новой женитьбе, но теперь казалось, что ради этого он и приехал. И что сорвись дело, откажи ему Лютомерова сестра – вся жизнь окажется напрасной.
Лютава встала и подала ему обе руки. Теперь она могла выбрать в мужья кого угодно. Но по бесчисленным ступеням поколений к ней все же пришел тот, кто вырос из одного с ней древнего корня. В ней соединились две ветви потомства Радомира, а вот стоит тот, в ком кровь его третьего чада.
Лютомер встал, глядя, как смолянский воевода принимает колечко Матери, а потом берет руки Лютавы. Кто‑то подал князю рог с медом. Как старший в роду невесты, Лютомер должен был что‑то сказать, но не мог вспомнить нужных слов. Все шло как надо – но почему‑то было чувство, что само его сердце переходит в крупные ладони Красовита.
– Отсидела лебедь белая посередь моря на камешке, отсидела и сестра моя в красных девушках – путь ей в мужние жены, – произнес он наконец. – У меня в дому была она прилежна и покорна, пусть и у тебя будет так.
И все люди в обчине разом вскочили с мест и закричали. Ратиславичи едва верили, что наконец свершилось то, на что они почти перестали надеяться: Лютомер вручает сестру свою мужу.