Сейчас он больше всего похож на мальчишку, чем за всё пребывание в нашей мастерской, и от понимания этого моё сердце трепещет. И когда он продолжает, его голос звучит ласково:
— Ты приятно пахнешь.
— Приятно? — фыркаю я. — Именно это и желает услышать любая девушка.
Дэниел ухмыляется.
— Что? — спрашивает он. — Приятно — это же хорошо.
— Младенцы пахнут приятно. — Я поднимаю голову. — В общественных туалетах пахнет приятно.
Он усмехается.
— Мне кажется, твоё понимание слова «приятно» сильно отличается от моего.
Он проводит рукой по лицу, и его улыбка тотчас пропадает.
Я тычу пальцем ему в грудь.
— Что здесь забавного? — спрашиваю я.
— От младенцев воняет. Как и от общественных туалетов.
Парень наклоняется вперёд, и я чувствую его дыхание — горячее и влажное — прямо у моей шеи. Воздух смещается возле моего уха, и он делает глубокий вдох. Огрубевшим голосом он говорит:
— Ты права. Ты пахнешь не просто приятно, а чертовски сексуально.
Его нос нежно касается моей шеи, и по моим рукам бегут маленькие мурашки.
— Сексуально? — выдыхаю я.
Хотя вряд ли бы кто-то сказал, что я дышу. Скорее, задыхаюсь. Словно ребёнок, который стащил хот-дог и, откусив от него, подавился.
Дэниел качает головой.
— Нет. Я сказал чертовски сексуально.
Он снова наклоняется ко мне и, закрыв глаза, делает глубокий вдох.
— Это запах антиперспиранта и кофе, — говорю я и откашливаюсь, пытаясь прочистить горло.
Он качает головой.
— Это твой запах.
И смотрит мне в глаза.
Вдруг дверь открывается, и я чуть ли не вваливаюсь в комнату. Но дедушка ловит меня и помогает устоять на ногах.
— Вы, двое, так и будете заниматься этим на лестнице или всё же войдёте? — спрашивает он, постукивая ногой.
Похоже, он раздражён. Но всё ещё вежлив. Пока что.
Дедушка смотрит на Дэниела.
— Я думал, ты попрощался несколько минут назад.
— Он пытался, — щебечу я.
Дедушка подтрунивает над ним. И наслаждается этим. В последние дни у него не было поводов для веселья.
— Но я напросилась пойти с ним.
Дедушка выгибает брови.
— Пойти с ним куда? — рявкает он.
Я взмахиваю рукой.
— К нему в гостиницу, и тогда нам не придётся заниматься этим на лестнице.
Я прохожу мимо дедушки, направляясь к своей комнате. Слышу, как Дэниел что-то бормочет, и вдруг радуюсь, что он меня не видит, потому что не могу удержаться от смеха. Иду в ванную и хватаю несколько туалетных принадлежностей и косметику, а затем роюсь в шкафу в поисках платья. Вытянув платье в обтяжку, которое на вешалке больше похоже на клочок ткани, складываю всё в сумку. Затем туда же отправляю обувь. И оглядываюсь. Это всё, что мне нужно. Я возвращаюсь в кухню, где, думала, найду дедушку, всё так же сверлящего взглядом Дэниела. Но их там нет. Тут из комнаты Нэн до меня доносится громкое искреннее хихиканье, и я просовываю голову в её комнату. И застываю, когда вижу, что Нэн сидит и как сумасшедшая заигрывает с Дэниелом, а он отвечает ей тем же. Щёки Дэниела алеют, а на лице дедушки расплылась улыбка. Ему нравится, когда Нэн счастлива. Ничто не сможет доставить ему большего удовольствия, чем её улыбка.