Строительство костёла было закончено в срок и освящение его прошло очень красиво и торжественно. Мастеровые люди получили заслуженное ими щедрое вознаграждение, и при этом Никипор не забыл прибрать к рукам долю, полагающуюся за отработанное время пропавшему невесть где Лукашу. Все были довольны. Только очень скоро те, кто ходил в этих местах после захода солнца, особенно в лунные ночи, стали встречать призрачную женщину в светлой одежде, робко отступающую в сторону, как будто ожидающую от встречных мужчин новой каверзы. Потом, правда, привидение осмелело и стало проявлять характер. Оно как будто видело насквозь встреченных людей — чистых помыслами не трогало, отходило тихонько в сторону, а вот жадных и жестоких не раз гоняло по двору, страшно завывая и размахивая руками.
Хозяин же владения пребывал в полном удовлетворении и спокойствии. Он продолжал свою службу на государственном поприще и поднялся ещё выше, став подканцлером литовским. Только в семейной жизни ему что-то не слишком везло. Четыре раза женился бедняга, но так и не получил сына. Вторая жена родила ему трёх дочерей — Анну Катарину, Теофилу и Криштину, но наследника не подарила. Верный примеру деда, Павел Сапега-младший женился исключительно на девушках из княжеских семей, здоровых и с хорошим приданым. Однако они почему-то долго не выдерживали в его замке и умирали молодыми. Регина Дубовская, самая красивая из всех его жён и самая капризная, умерла через три года, ей ещё и двадцати не исполнилось. Эльжбета Вессели, родившая ему трёх дочерей, продержалась тринадцать лет, но всё равно не дотянула до тридцати. Последовавшая за ней Катарина Гославская прожила шесть лет. Между людьми его круга уже пошли разговоры, что Сапега, мол, издевается над своими жёнами и сживает их со света, присваивая себе богатое приданое. Ну, прямо зверя какого-то из него сделали. А уж что простые люди гомонили, того лучше и не слышать. А он-то ни сном, ни духом, как говорится. Неужели это всё-таки проклятие себя проявляет? И иногда ему становилось страшно. Пришлось шесть лет ждать, пока решился жениться опять — сын-то нужен, чтобы было кому всё полученное в наследство и наработанное собственными трудами передать. Невесту снова взял княжеского рода и молоденькую. Но сына не получил, видно не мог в свои шестьдесят пять сыновей рожать, как Великие князья Литовские с этим делом справлялись, да и тот же Ягайло, ставший польским королём. Но что странно, и эта, четвёртая жена, Софья Данилович, тоже умерла молодой, хотя мужа пережила на несколько лет — ей было семнадцать, когда она шла под венец и двадцать девять, когда её отпевали.