– Сказали – разведчиков трое, в роте у нас женщин нет.
– Крылов погиб при выполнении задания. А штурман с нашего сбитого самолета. При приземлении с парашютом ногу подвернула.
– В госпиталь забросим, по пути.
Лену высадили у госпиталя, на руках занесли в приемное отделение. На прощание она обняла обоих, всплакнула.
– Даже не знаю, мальчики, как бы я без вашей помощи выбралась! Страшно в разведке служить!
– Думаю, в авиации не лучше, видели мы, как по вашему самолету зенитки лупили. И в окоп не спрячешься, землица не укроет.
– Я к вам в роту обязательно заеду после выздоровления.
– Ага, ждем.
Уже в кузове «Доджа» Николай сказал:
– Не приедет.
– Почему так решил?
– Мы и сами не знаем, где через неделю будем. Рота передислоцироваться может, как и весь фронт. В своем тылу будем или в чужом. А может, как Крылов. Даже могилы нет.
О погибшем Крылове каждый помнил, но пока выбирались из немецкого тыла, не говорили при девушке. И она потеряла боевую подругу, и они товарища.
В роте их встретили как героев. Утром авиаразведка по следам дымов и пожара фото сделала. Поняли, чьих рук дело. Игорь подробный рапорт написал, о том, что радиста не нашли после выброски, а поиском обнаружили аэродром, о гибели нашего ночного бомбардировщика, о бое.
– Молодцы, отдыхайте. Я начальнику разведки доложу, думаю – к наградам представят.
– Крылова посмертно тоже. И про летчиков не забудьте.
– У них свое командование есть, мы не имеем права.
Пару дней отдыха, а потом дивизии фронта в наступление пошли. Взвод разведчиков, с которым Игорь был, посадили на танки. Задачей было – ворваться в город, пройти насквозь, не ввязываясь в бои, и остановиться на противоположной окраине. Из города шоссе выходит, за ними мост. Таким образом, немецкие части в ловушке, в кольце окажутся. Если пехота на подручных средствах через реку переправиться может, то танки, машины, пушки придется бросить. Городишко мал, довоенная численность тридцать тысяч, но войск в нем много, в основном тыловые подразделения. Сначала была массивная артподготовка. Снаряды, мины, реактивные снаряды «Катюш» перепахивали передовую не меньше часа. Потом в атаку танки пошли при поддержке самоходок. Немецкие траншеи с ходу прошли. Видел Игорь – сопротивляться там некому было. Разрушенные блиндажи и доты, и трупы, трупы. Танки наши сразу разделились. Одна часть вправо ушла, другая влево, явно желая взять город в кольцо. И только шесть танков с десантом прямо на город двинулись. Сопротивление немцев в виде противотанковой батареи подавили быстро. И вперед! На улицах плотно грузовики стоят, тягачи. Танки гусеницами крушили все. Десант с брони спрыгнул. Невозможно усидеть, удержаться на танке, когда он под себя пушку подмял, а потом всей тяжестью грузовик смял. Разведчики бежали за танками, глотая пыль и солярочный выхлоп. В городе паника, организованного сопротивления нет. В одном из переулков дивизион самоходок немецких. И все к танкам кормой повернуты. Развернуться невозможно, переулок узкий. Один из наших «Т-34» почти весь боезапас расстрелял. Как можно упустить такую возможность. Снаряд за снарядом в тонкую кормовую броню рубок вгонял, пока почти все не занялись черным дымом. Экипажи в панике, как крысы с тонущего корабля, побежали. Вот тут разведчики не сплоховали. Огонь из всех стволов открыли. У немецких экипажей только личное оружие – пистолеты. Получилось избиение младенцев. Самоходка опасна, когда в ней экипаж. А порознь и боевая машина и самоходчики уязвимы. В плен никого не брали, хотя некоторые, видя бесполезность обороны, подняли руки. Для пленных конвой нужен, а разведчиков всего взвод, людей не хватает. И как их в наш тыл вести, когда через город не пройдешь, немцев полно?