— Жива, — удовлетворённо буркнул он и мельком глянул на Хальвдана, который тихо отступил, освобождая ему место. — Ты не вмешивался?
Строгий голос обычно добродушного лекаря заставил почувствовать себя нашкодившим ребёнком. Да и чем дольше Хальвдан стоял в клети, глядя на полумёртвую Младу, тем большее смятение его охватывало. Когда-то ему приходилось помогать раненым товарищам, изрубленным в разы хлеще, лишённым в бою руки или почти половины лица. Но почему-то вид лежащей в беспамятстве девушки — такого же воина, как и другие — вгонял его едва не в оцепенение.
— Только плащ снял, — сглотнув, пожал плечами Хальвдан.
Лерх пробормотал что-то невнятно-ворчливое — кажется, на ариванском — и осторожно, но уверенно начал снимать с Млады рубаху. Раска подбежала, чтобы подсобить. Но лекарь вдруг замер и снова обернулся.
— Так и будешь глазеть, воевода?
Теперь пришло время Хальвдану убираться подобру-поздорову. Как бы безобидно ни выглядел княжеский лекарь, а перейди ему дорогу или ослушайся — упрёками заклюёт так, что голова весь день болеть будет. Лерх даже Кирилла умел переговорить, если очень нужно, а уж тот славился красноречием на все окрестные земли. Но помимо всего прочего лекарем старик был отменным, а потому князь не пожалел золота, когда выкупал его из рабства в Ариване. За это Лерх был предан ему безмерно, и казалось иногда, что он держит правителя, здоровенного мужика, выше себя больше чем на голову, за своего сына — настолько заботится. И сомнения не было, что для Млады — княжеского дружинника — он сделает всё возможное.
Хальвдан, вдруг вспомнив, что передал ему Лешко, спешно поднялся в покои Кирилла. О том, что Млада привезла пленника, правителю, конечно же, доложили. Думается, об этом он и хотел поговорить. Стоило только войти, как князь поднялся навстречу, обошёл стол и остановился. Во всей его фигуре чувствовалось напряжение.
— Ты разговаривал с пленником?
Хальвдан едва не споткнулся на ровном месте от такого напора.
— А как себя чувствует кметь, который едва не погиб, тебя не тревожит? — он хмуро оглядел бесстрастное лицо Кирилла.
И заметил, что тревожит. Но князь на то и князь, чтобы перейти сразу к делу. И хранить спокойствие, что бы ни случилось. Хальвдан иногда даже завидовал его самообладанию, коим сам никогда не мог похвастаться.
— Она на попечении Лерха. Беспокоиться не о чем, — Кирилл отвернулся, прошёл туда-сюда и снова вопросительно воззрился на Хальвдана, давая понять, что больше о здоровье Млады они говорить не будут.
— Нет, — смирившись, ответил тот. — С мальчишкой я ещё не разговаривал. Только узнал, что он — вельд. Каким чудом Млада смогла привезти пленника даже не связанным, я и предположить не берусь. Едва не сотне дюжих кметей до этого не удавалось, а тощей девице — удалось.