Топтался он долго, прежде чем вошёл. Гридень рядом с Младой тяжко вздохнул. А она, хмурясь, посмотрела в спину проходящему мимо селянину и, если бы не приказ стоять смирно, догнала бы его, чтобы заглянуть в лицо. Усталость как рукой сняло. Млада выпрямилась и невольно положила руку на оголовье меча. Будто почувствовав настойчивый взгляд, мужик бегло обернулся, но его неподвижное лицо ничуть не изменило выражения.
Князь, с видимым усилием перебарывая утомление, опустил руки на подлокотники и приготовился слушать. Из уст селянина прозвучала нежданная весть о том, что на самую северную деревню древнеров Гремячий Ключ несколько дней назад напали вельды. Они пожгли много домов и увели пленников больше, чем обычно. У него самого пропала жена: то ли сгинула где-то в чащобе, убегая, то ли оказалась среди тех, кого забрали. Он сам пытался сражаться с вельдами, но велика ли сила того, кто воином никогда не был? Многие мужи погибли, защищая свои дома и родичей. А дети нынче плачут по ночам, боясь, что кочевники вернутся. Никогда ещё те не забирались так далеко на север. Ведь до Кирията от Гремячего Ключа хорошо если семь десятков вёрст будет. Неужто правитель и теперь стерпит, когда рукоятью меча ему едва не в дверь стучат?
Кирилл поджал вмиг побелевшие губы и стиснул пальцами резные подлокотники. Даже Виген заметно помрачнел.
— Почему староста ваш… Могута… сразу известия мне не прислал? — подавшись вперёд, строго поинтересовался князь.
— Так эта… мы же знали, что ты сам принимать всех будешь со дня на день. Вот он меня и отправил. Голуби-то, они что… и не долетали, бывало. А ежели непогодь? Я-то уж всяко дойду.
— Пусть ваш староста приедет ко мне сам, — проговорил после короткого раздумья князь. — Не дряхлый ведь старик. Расскажет мне, насколько сильно разрушена деревня. Мы решим, чем я могу вам помочь. Сейчас время трудное, мы готовимся в поход, но в беде ваших людей я не оставлю. Пусть каждый расскажет о том, что он потерял…
Мужчина медленно кивал, соглашаясь с его словами, и почтительно склонял голову. Сколько раз за нынешний день приходилось видеть, как плавной речью Кирилл успокаивал самых задиристых просителей, готовых прямо в чертоге драку затеять, утихомиривал самое жестокое горе. Но одно едва уловимое движение селянина заставило Младу отрешиться от убаюкивающих слов Кирилла и сделать шаг вперёд. Тот скользнул ладонью по запястью другой руки. Замер. Снова продвинул пальцы на вершок. Уронил шапку и, бормоча извинения, наклонился за ней.
— Княже, берегись! — чужим голосом крикнула Млада и сорвалась с места.