Девушка смотрела на него янтарными глазами молча, как и обещала, и будто бы боялась пошевелиться. Кирилл подхватил её на руки и отнёс в постель. Ещё одна ночь ничего не изменит.
Под утро он пробудился от крика. Геста, которая до того обнимала его, вздрогнула и заметалась, не проснувшись. Она бормотала что-то неразборчиво, задыхаясь, и отбивалась, не позволяя даже взять себя за плечи. Кирилл еле смог поймать её.
— Проснись! Проснись, Геста!
Девушка всхлипнула последний раз и открыла глаза. Неподвижно она уставилась на Кирилла и, кажется, не сразу поняла, где находится. Её губы продолжали беззвучно шевелиться, а по щекам текли слёзы. Вдруг Геста рванулась, будто чего-то испугалась.
— Прогони, — едва слышно произнесла она.
Кирилл нахмурился и отпустил её, не понимая, что она хочет сказать. Наверняка начнет нести чушь, ещё не оправившись от сновидения. Стоит ли вникать? Полежит немного и придёт в себя. Но девушка настойчиво взяла его за руку и повторила отчётливо:
— Прогони её.
— Кого прогнать? Тебе просто приснился плохой сон. Всё закончилось.
Он терпеливо и как можно более ласково погладил Гесту по волосам и улыбнулся, хоть после бессонной ночи голова уже начинала немилосердно болеть. Ещё чуть-чуть, и снова заснуть не удастся, а ведь за последние перед походом дни нужно сделать ещё очень много важного. Как же не ко времени все эти женские кошмары.
— Младу, — расширив от ужаса глаза, проговорила Геста, крепче сжимая пальцы.
Кирилл вздохнул: опять старая присказка. А ведь обещала молчать и уж точно знала, что разговоры о том, чтобы выгнать Младу, ему не понравятся. Лучше было ничего на это не отвечать: снова начнётся спор, который вытянет силы из обоих, а толку — чуть. Подавив вспыхнувший было гнев, Кирилл откинулся на подушку и бессильно вперился в потолок, борясь с желанием прогнать Гесту немедленно.
— Она убьёт меня и тебя, — не унималась та. — Убьёт, пойми же ты!
— Прекрати! — Кирилл резко сел.
— Убьёт… — повторила Геста, прижала ладони к лицу и вдруг заплакала.
Не навзрыд, так чтобы продрало до самого сердца, а тихо, как плачут только над большой потерей. Впрочем, женским слезам верить нужно всегда с большой осторожностью — даже самые на вид искренние могут оказаться всего лишь уловкой. А Геста владела этим оружием так, как иной воин не владеет мечом.
Кирилл встал, раздражённо натянул исподнее и откинул одеяло с Гесты.
— Уходи.
Девушка перестала плакать и попыталась подтянуть покрывало к себе, но не смогла.
— Ты не понимаешь! Я вижу этот сон постоянно. Он вещий… Вещий, — глухо бормотала она, умоляюще глядя на него.