— Я ждала вас. — Пэт моргала от яркого света. — Сколько сейчас времени?
— Уже за полночь. — Эллери выключил свет и сел рядом с ней. — Как Нора?
— Говорит, что прекрасно. Думаю, с ней будет все в порядке. — Пэт немного помолчала. — Куда вы исчезли?
— Эд Хотчкис повез меня в Конхейвен.
— В Конхейвен? Туда же семьдесят пять миль. — Пэт села. — Чем вы занимались, Эллери?
— Я узнал, что в Конхейвене хорошая лаборатория, поэтому доставил туда содержимое тарелки Норы. И… — Он сделал паузу. — Как вы сказали, туда семьдесят пять миль от Райтсвилла.
— Они… они…
— Ничего не обнаружили.
— Тогда, может быть…
Эллери встал с кровати и начал ходить взад-вперед по темной комнате.
— Может быть все, что угодно. Коктейли. Суп. Закуски. Это была попытка наудачу — я знал, что результат будет нулевой. Хотя яд наверняка был в ее пище или питье. Все симптомы отравления мышьяком. К счастью, ей пришло в голову выпить жженую магнезию — эффективное противоядие при отравлении им.
— А сегодня… День благодарения, — с трудом вымолвила Пэт. — Письмо Джима к Розмэри… датировано 28 ноября — сегодняшним днем. «Моя жена заболела»!
— Не торопитесь, Пэтти… Это могло быть совпадением.
— Вы так думаете?
— Или внезапным приступом расстройства пищеварения. Нора была возбуждена — она читала письма, видела абзац о мышьяке в книге по токсикологии… Возможно, причина чисто психологическая. Воображение иногда проделывает с нами странные штуки. Во всяком случае, время еще есть. Если план существует, это только начало.
— Да…
— Пэт, я обещаю вам, Нора не умрет!
— О, Эллери! — Она подошла к нему в темноте и спрятала лицо в его пиджаке. — Я так рада, что вы здесь…
— Выйдите из моей спальни, — нежно потребовал он, — пока ваш папа не явился сюда с дробовиком.
РОЖДЕСТВО: ВТОРОЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ
Выпал первый снег. Дыхание в долинах отдавало паром. Герми собирала корзины с подарками для бедных фермеров. На холмах уже мелькали лыжники, а мальчишки с нетерпением ожидали, когда замерзнут пруды. Нора и Джим оставались загадкой. Нора поправилась после «недомогания» в День благодарения — она стала чуть более худой, бледной и нервной, но держала себя в руках. Правда, иногда казалась испуганной и категорически отказывалась с кем-либо обсуждать свои проблемы.
— Что не так, Нора? — допытывалась ее мать. — Ты должна сказать мне…
— Ничего. У нас все в порядке.
— Но Джим пьет, дорогая. Об этом знает весь город, — стонала Герми. — Это становится национальным позором! И вы с ним постоянно ссоритесь…
Нора сжимала маленькие губы.
— Позволь мне жить моей жизнью, мама.