Бокал опрокинулся на стол. Локвуд поставил его – о, черт! – на стопку листов, отданных Хавьеру вчера вечером Луизой после того, как он довел ее до высшей точки наслаждения, словно она была девушкой легкого поведения. Но она не была такой, она была настоящей леди, оставившей его мучительно неудовлетворенным и совершенно запутавшимся.
Хавьер пододвинул «гаремный» стул ближе к столу, заклиная себя перестать думать о мисс Оливер, о ее теле, о сдавленном крике, который вырвался у нее в тот момент, когда она достигла пика наслаждения.
– Попрошу убрать бокал с моего стола, – раздраженно произнес Хавьер. – Имей совесть.
– С какой стати? До сих пор я вполне обходился без нее. – Локвуд вальяжно соскользнул со стола и, убрав бокал в буфет, громко хлопнул дверцей. Чем сам себя наказал, судя по тому, как прищурились его мутные с похмелья глаза.
Вернувшись к столу, Локвуд развернул стопку бумаг к себе и в недоумении выпучил глаза.
– Что это за каракули? Ты взялся за изучение русского?
– Это история наших семейств, но записи зашифрованы. Мисс Оливер подобрала ключ и начала работу над расшифровкой. Ты знал, что наш предок получил титул виконта от королевы Елизаветы за то что…
– Ты о том, который спал со служанкой? – Локвуд не проявлял особого интереса к теме. – Мой отец что-то такое рассказывал. Вычитал о нем в какой-то книге. Папаша, в отличие от меня, интересовался историей, хотя скандалы – это всегда интересно.
Похоже, Локвуд в некоторых вопросах оказался осведомленнее его, лорда Хавьера.
– Да, я говорю об этом предке. Если любимую фрейлину королевы можно назвать служанкой…
– Хотелось бы знать, чем он ей так угодил, – задумчиво протянул Локвуд, рассеянно перебирая листы. – Чтобы заслужить титул, надо быть настоящим героем. Здесь случайно не приводится подробное описание его подвигов?
Хавьер все еще был под впечатлением от осведомленности Локвуда.
– Нет, никаких пикантных подробностей ты там не найдешь.
– А жаль. – Локвуд поднес к свету один из исписанных Луизой листков. – А это что? Ключ к шифру? Да она неглупа, эта цыпочка Оливер.
– Перестань оскорблять моих гостей, – повторил Хавьер, и Локвуд ответил ему взглядом: «Вот ты и попался, приятель», после чего вернулся к изучению записей.
Хавьер понимал, что неубедителен в своей роли. Локвуд обязательно заподозрит его в особом отношении к Луизе, если еще не заподозрил. Надо было спасать положение, и потому Хавьер прибег к испытанному приему – смене темы.
– Эта рукопись – кладезь скандалов, – лениво растягивая слова, сказал Хавьер. – Удивительно, как наше семейное древо не засохло прежде, чем на нем появились мы с тобой.