– Ах, да. Ваше пари. Я знаю. И мне от него ни жарко, ни холодно. Честно. Вы не успели прогнить насквозь, и я это вижу.
– Премного благодарен, – с шутовским поклоном произнес Хавьер. – Но вы меня, должно быть, неправильно поняли. Локвуд, при всех его недостатках, довольно проницательный парень. И, как только он поймет, что удар по моей репутации не будет для меня смертельным, он станет искать то, что сможет меня добить. И вскоре найдет. Вас.
– Вы хотите сказать, что Локвуд пытался причинить вам страдания, обижая меня?
– Это было бы для меня самым болезненным ударом. – Удивительно, но ему удалось произнести эту фразу легким, почти шутливым тоном.
– Я могла бы сказать то же самое о вас. – Луиза провела рукой по кушетке, затем прошлась по библиотеке. Подошла к столу, за которым они впервые заключили альянс. К полке, на которую он поставил особенно дорогой ему томик Данте.
– Мне жаль, что я заключил это пари, – вдруг сказал Хавьер. – Ну, отчасти жаль, отчасти нет. Если бы я на то пари не согласился, вы бы ко мне не приехали.
– Верно. – Луиза прикусила губу. – Алекс, я ничего не имею против того, что вы на меня поспорили. Как вы правильно заметили, между нами никогда ничего бы не было, если бы не ваш спор с Локвудом. Меня беспокоит другое. Почему вы позволяете такому ничтожеству, как он, собой манипулировать? И…
Последний вопрос остался невысказанным, но граф все равно его услышал. Случится ли это снова?
И в этом была вся загвоздка.
Он крепко стиснул кольцо в руке, так что оно впилось в ладонь.
– Потому что я всем позволяю себя травить.
Гордиться тут нечем.
– Луиза, можно мне сесть?
Она кивнула, и Хавьер присел на краешек кушетки. Мисс Оливер продолжала стоять, пристально глядя на него. Слушая его. Слава богу!
И Хавьер рассказал ей всю правду. Правду, к которой пришел не скоро. Правду, с которой смирился.
– В младенчестве я остался сиротой. Я не прошу вашего сочувствия, я говорю об этом лишь для того, чтобы вы поняли: я сам себя воспитал. К лучшему это или к худшему – не мне судить. Денег у меня было не счесть, да еще и титул. Не было такого учителя, которым я не мог бы манипулировать; не было такого друга, которого я не мог бы впечатлить.
Он еще крепче стиснул кольцо и опустил глаза на сжатые в кулак пальцы с потрескавшейся на костяшках кожей.
– Я приобрел кое-какие привычки, назовем их так. Я всегда был при деньгах, я всегда был лидером, у меня всегда были самые смелые и необычные идеи. Но это означало, что я должен всегда оставаться таким. Вы понимаете?
Луиза присела на другой край кушетки.