Это был их с Вороном маленький секрет.
* * *
— Как он?
Алан, стараясь не шуметь, зашел в комнату Неженки через несколько дней после случившегося с рабом несчастья. Незнакомый мужчина, дежуривший у постели больного, встал с кресла и низко поклонился. Раненого уложили в гамак, подвешенный к столбам большой кровати, чтобы уменьшить давление на изрезанное тело.
— Пришел в себя, но не ест, на вопросы не реагирует. Плачет. Приходил брат Искореняющий, принес лекарство, велел мазать раны. Лекарь сменил повязки рыску назад.
— Оставь нас и скажи Ворону, чтоб никого не пускал.
Когда помощник лекаря вышел, Виктория осторожно взяла забинтованную руку раба и, глядя в безучастные голубые глаза, произнесла:
— Простишь ли ты меня когда-нибудь? — Неженка перевел на мужчину пустой взгляд. — Я не сдержал слово. Я обещал защищать тебя, но не смог.
Алан прижал пахнущую травами ладонь ко лбу. В груди разливались горечь и чувство вины. Хотелось обнять, прижать к себе, а еще было страшно, если не простит. Только не молчи! Но Леонардо молчал, глядя в потолок. И Виктория отчетливо понимала, что он никогда уже не будет прежним, а вот каким будет, возможно, зависит от этого разговора.
— Я сопротивлялся, — хриплым чужим голосом вдруг произнес парень. — Он порвал ошейник, что вы мне подарили. Я ждал вас, надеялся, что вы придете и спасете меня. Я верил вам, хозяин.
— Я спешил.
— Вы все же пришли, — словно не слыша, продолжил Неженка. — Вы не дали мне умереть. Почему вы не дали мне умереть?
— Потому что ты мой друг, потому что без тебя этот мир станет намного хуже, потому что мне без тебя будет очень плохо.
— Мне тоже будет без вас очень плохо.
— Ты собрался меня оставить? — попыталась пошутить Виктория.
— Я теперь ур-род. Вы не захотите, чтобы я служил вам.
— Господи, Неженка! — Воскликнула Виктория, для которой эта причина казалась чем-то несуразным. — Как ты можешь так обо мне думать! Да мне плевать, как ты выглядишь! Я люблю твою душу. И я никогда, никуда тебя не отпущу. А шрамы через некоторое время станут совсем незаметными. Ты и с ними очень красивый.
— Вы и раньше не позволяли мне… А теперь… — голос Неженки звучал сбивчиво и едва слышно. — Я был так счастлив, когда вы поручили мне рисовать для вас дом, когда мы планировали город. Я служил вам и только вам… А теперь вы не захотите, чтобы рядом с вами был такой ур-род как я. Вы прогоните меня.
Ну что за детский сад!
— А в чем твое ур-родство, Леонардо? — раздался холодный голос Ворона.
Художник чуть повернул в его сторону голову.
— Я видел в зеркале! — совершенно другим, злым голосом выкрикнул он. — Он вырезал на мне свое имя!