— Ну и что же вы сделали с этим эсэсовским полковником? — спросил Русаков.
— Допрашивал его Ясный в штабе. Потом отправили к тайному партизанскому аэродрому, чтобы доставить на Большую землю, да неудачно — и немец этот и конвоиры попали под бомбы…
— Погибли? — спросил Русаков.
— Трудно сказать, я в расследовании не принимал участия, но по заключению тех, кто расследовал, — погибли.
— Что же это за птица была, что его потребовалось отправлять через линию фронта? — спросил Русаков.
— Из бумаг, которые мы взяли вместе с ним в машине, выяснилось, что наш пленный не только эсэсовский полковник, но и ученый специалист по ядерной физике.
— Вот оно что!
— Впрочем, это обстоятельство мы имели возможность выяснить и без документов.
— Каким образом?
— Александр Иванович Ясный встречался с ним во время своих научных командировок в Англию и Германию. Во время неожиданной встречи с нами в лесу этот ученый фашист ехал в штаб своего фронта, чтобы потом направиться в ставку Гитлера. Но, как видите, доехать ему было не суждено — погиб.
— А вы не помните фамилии этого ученого-эсэсовца? — полюбопытствовал капитан.
— Фамилию? Н-нет… Впрочем, погоди, барон… барон Генрих фон Краус, — вспомнил полковник. — Пошли, товарищи, — скомандовал он, быстро поднимаясь.
Лишь минут через тридцать удалось добраться до острова… Несколько гектаров твердой земли в самом центре болота. Холмы, овраги, ручьи, светлые родники, вековые дубы, празднично-белые березы, густые заросли орешника, кусты дикой малины, белая пена черемухи… Над холмами и вершинами деревьев веселый птичий гомон.
Не прошло и десяти минут, как неподалеку раздался крик: там что-то нашли. Вслед за полковником Соколовым Русаков быстро прошел в ту сторону — солдаты и колхозники, бросив ненужные уже теперь факелы, из-под кучи хвороста вытаскивали сверток.
— Парашют, — произнес полковник.
Да, это был военный парашют иностранного образца. Недалеко от того места, где был найден парашют, солдаты обнаружили остатки костра. Русакова это несколько озадачило: неужели диверсант позволил себе такую неосторжность — начал разводить костер?
— Вы упускаете из виду, — сказал ему полковник, — что враг наверняка надеялся на то, что сбросивший его самолет не был своевременно нами обнаружен, так как летел очень высоко, и к тому же ночь была выбрана облачная, темная. Совершенно очевидно, что костер разводил именно парашютист.
— Да, — вынужден был согласиться Русаков. — В такую глушь местным жителям ходить незачем. Но для чего ему понадобился костер? Вряд ли он успел настолько проголодаться, чтобы, добравшись до земли, сразу же начал разогревать консервы.