*
Целую неделю крутились трое путешественников вокруг Александра. Спали по четыре часа в сутки. Обследовали почти тридцать квадратных вёрст. Александр вёл глазомерную съёмку, заложил буровую скважину глубиной около четырёх метров в верховьях Угольного ручья, собрал коллекцию горных пород, медной руды и угля. Его тетрадь пестрела записями, пометками, рисунками, условными названиями гор, ручьёв и речушек. У него получилась небольшая карта Норильского каменноугольного бассейна, понятная только ему. В свободные минуты он перечитывал дневник, корректировал записи. Александр понимал, кто придёт после него на эти земли, будут ссылаться на его дневник как на первоисточник и пойдут дальше в геологических исследованиях.
Перед уходом Александр Александрович с Михаилом Николаевичем прошли ещё раз по заброшенному руднику. Осмотрели входы в штольни, остатки руды и древесного угля в полуразобранном лабазе и добрались до медеплавильной печи.
– Вот из этого кирпича Потанин себе печь в избе смастерил, из тёса полати сварганил. А жаль! Такое большое дело затеял твой дед лет пятьдесят назад. Здесь такой рудник начинал жить. Уголь жгли, медь плавили, руду из горы доставали. В Дудинском на пароход медь грузили. Барак был жилой, баня, столовая. Ничего не осталось, кроме остовов. Сколько сил мы сюда вложили. Уходили отсюда – плакали. Ты теперь, Сашок, учёным будешь, так доведи начатое дедом до конца. Ты остался один, кто может это сделать. Кипа – не наш человек. Он не тундровик. А ты, чувствуется, малый настырный и отважный, да и дока в горном деле.
Александр стоял у руин плавильной печи, сняв башлык, будто у могилы похороненной мечты деда. Стоял и думал, хватит ли его жизни, чтобы и медную руду, и минеральное топливо поставить на службу России. Кто скажет, сколько ему отмерено дней и ночей на этой земле? И мысленно отвечал: «Никто не ведает, но знаю, надо спешить жить. Чтобы успеть, хоть часть сделать из задуманного».
Он поднял лежащий на лопнувшем кирпиче кусок черновой меди:
– Возьму, как память о деде! Нащелкаю по носу учёным мужам. Докажу, что мой малограмотный дед полвека назад уже плавил здесь руду! – погрозил он кому-то вдаль. – Может, добьюсь сюда экспедиции.
У старика выкатилась слеза и медленно опустилась по морщинистой щеке:
– В этом куске меди часть моей жизни. Тогда я был чуть моложе тебя. Столько лет пролетело ружейным выстрелом! Я сделал вывод, в жизни самое ценное – не богатство, а время. Его мне всегда не хватало, хотя я многое в жизни успел в сравнении со своими сородичами-юраками. Как говорил мой друг, шкипер Гаврила, если сможешь оседлать время – добьёшься своих целей, не сможешь – жизнь потратишь впустую.