С этими словами он опрокинул в себя полный фужер коньяку – будто бы хотел сознательно отключить свои мозги от действительности. Это в конце концов ему удалось, потому как уже в следующий момент он стал смешно закатывать глаза и клевать носом. А потом и вовсе рухнул на диван.
Следом заклевал носом и Карсавин. Воспользовавшись этим, китаянки, словно освободившиеся от кошачьих когтей мышки, быстренько выскользнули из каюты и побежали к себе в трюм.
Борис дремал недолго. Проснувшись, он собрался было идти к себе в каюту, однако, когда вышел на воздух и увидел над собой божественное южное небо с мириадами ярко мерцающих в темноте звезд, отражавшихся в мирных волнах океана, решил не спешить – когда еще он увидит такое чудо?
«Вот она другая жизнь, наполненная чувством восторга и свободы», – невольно подумал он. Эта жизнь влекла его, она ласкала его душу и затуманивала сознание – словно те морские нимфы, способные отравить тебя своими чарами и увести за собой. Однако за долгие годы борьбы Борис научился управлять своими чувствами в нужный момент, включая волю, тем самым преграждая им путь. Но сейчас ему не хотелась делать этого. В конце концов имеет же он право хоть на короткое время погрузиться в мир грез, где все так удивительно и покойно. Не хотелось думать о доме, где все было совсем иначе. Там была разруха, голод, холод, неясные перспективы. А тут – чудесная южная ночь. Боже мой, живут же люди! – вздохнул Карсавин. Ну а он, разве он не может изменить свою жизнь так, чтобы и ему было хорошо? Но разве изменишь! Теперь он навсегда прикован железными цепями к тому, что зовется революция. И нет у него ни сил, ни возможности сбросить с себя эти цепи. Попытаешься это сделать – тут же и погибнешь, потому что революция беспощадна к предателям. Так что нужно сжать зубы и терпеть. Иного не дано.
Он поднял голову вверх и долго смотрел на звезды. «Как же их много!» – удивился он. Интересно, кто-нибудь пытался их сосчитать? Впрочем, разве их сосчитаешь! Их же ведь прорва. Говорят, даже самые маленькие известные галактики содержат до ста тысяч звезд. Ну а наша Галактика больше. Красавин где-то читал, что в ней сотни миллиардов звезд. Вы понимаете – сотни миллиардов! Тогда насколько же ничтожен человек, чтобы заставить все это пространство работать на себя. А ведь у людей есть такая задумка, если они уже собираются лететь на другие планеты. А получится ли? Откроет ли небо им дорогу в эту фантастику?
От этих мыслей Карсавина отвлек чей-то громкий голос. Он обернулся и в свете скудной корабельной иллюминации увидел три тени, что надвигались прямо на него. Это были двое дюжих матросов в форменных фланельках, которые тащили по палубе тщедушного вида китаезу. Азиат был одет в легкий светлый костюм, а на голове у него была соломенная шляпа, готовая в любую минуту свалиться ему под ноги. Тот сопротивлялся и что-то пытался кричать на своем языке.