– Почему вы молчите? – неожиданно спросила она.
– Я глупею при вас… – ответил он.
Лиза как-то по-детски мило пожала плечами.
– А знаете, я все время думала о вас, – сказала она и внимательно посмотрела на ротмистра. – Как вы себя чувствуете?
– Да, ерунда… – отмахнулся он. – Послушайте, Lise, может, я за шампанским сбегаю в буфет? Надо же нам как-то отметить нашу встречу. – Она решительно замотала головой, дескать, я не для этого сюда пришла, но он будто бы не заметил этого жеста. – Вы тут хозяйничайте, а я быстро… Да, и шубку можете скинуть.
Он ушел, оставив Лизу наедине со своими мыслями. Ей было неловко оттого, что она без спроса явилась сюда, в это холостяцкое убежище! В то же время она испытывала великое волнение, погружаясь в незнакомый ей мир, где всюду витал тревожный и пугающий ее запах мужчины.
– Ну, вот и наше шампанское! – возвестил ротмистр, возвращаясь из буфета. Он поставил бутылку на стол, рядом положил большую коробку с шоколадными конфетами и кулек с мандаринами. – Сейчас будем пировать. Только вы все-таки снимите свою драгоценную шубку, – улыбнулся он. – Не бойтесь, тут не Северный полюс.
Потом они пили шампанское. Лиза поначалу вела себя скованно, но после первого выпитого ею фужера немного расслабилась. Потом и вовсе осмелела и предложила Сергею Федоровичу сходить и потанцевать под виктролу.
– А давайте лучше здесь потанцуем. Ну, куда я пойду в таком виде? Ведь засмеют…
Лиза с удивлением посмотрела на него.
– Но тут же нет музыки.
– А мы будем подпевать себе… Вот так…
Он заставил ее выйти из-за стола и, прижав к себе, начал делать незамысловатые па, при этом негромко напевая какой-то модный французский мотив. Положив голову на его плечо, она пыталась подпевать ему. Слов она не знала, но мелодия была ей хорошо знакома.
– Как я счастлив, Lise, что мы вместе! – горячо прошептал он ей на ухо. – А тебе?.. – сам того не замечая, перешел он вдруг на «ты». – Тебе хорошо со мной?
– Ну, конечно же… Правда, хорошо! – заметив его недоверчивый взгляд, она пыталась убедить его.
Он подарил ей долгий страстный поцелуй. У нее закружилась голова. Не то от выпитого, не то от проснувшихся не вдруг чувств. И тогда он поднял ее на руки и положил на неубранную постель. Она не сопротивлялась, у нее не было на это сил.
Он долго и жадно целовал ее. Ее охватила дрожь. Одна половина ее сознания, та, что в чем-то сомневается, еще находилась там, перед запретной чертой, а другая, презрев опасность, уже спешит к счастью или же к пропасти, к которой веда ее проснувшаяся страсть.
Неизвестно, чем бы все это закончилось, но в дверь постучали.