Все в точности как в легендарной комедии «Мимино».
И все-таки — она есть, волшебная заграница! И это… ужасно! Ужасно интересно и страшно непонятно, особенно для советского гражданина, впервые попавшего за рубеж. Историк разведки Александр Васильев (полный тезка историка моды) до сих пор не может забыть того шока, который испытал он сам и его компаньоны, впервые шагнувшие на иностранную землю. Хотя вроде бы это был не самый-самый Запад, не Соединенные Штаты, а вполне себе социалистическая Венгрия:
«Это был достаточно сильный психологический удар, потому что со мной в Будапеште находился парень, который был одним из очень крупных в Москве венерологов, что уже само по себе говорит о том, что он был человеком небедным. Так вот на проспекте Ракоша он шел впереди, и когда зашел в магазин типа нашей железки или ларьков около метро, то он нам в ужасе делал знаки — все назад, тут все за валюту, все за доллары! Мы выскочили — а что такое? Там внутри, говорит, сортов 20 колбасы. Он не мог себе представить, что это обычный будапештский магазин и там может быть 20 сортов колбасы».
Еда была представлена во всем ее великолепии в то время, когда прилавки наших магазинов ломились только под собственной тяжестью и весом трехлитровых банок с березовым соком. Тут можно действительно сойти с ума. Если иностранные туристы фотографировали памятники архитектуры, наши ослепляли вспышками колбасные связки. Те, кому посчастливилось попасть в страны развитого капитализма, и вовсе были на грани помешательства. У них, как, например, у знаменитого музыканта Игоря Бутмана, начинался самый настоящий пищевой коллапс. Вот как он вспоминает итоги первого визита в США:
«В какой-то день мы поехали в супермаркет купить еды. И вот на втором этаже огромный Purity Supreme, супермаркет типа наших «Ашанов», я иду, а рядом лежит мясо, вывеска: свиные отбивные, курица, индейка, языки, ножки, и идет ряд, там, метров 20–25. Я этот ряд, прошел, потом поворачиваю — рыба! Тоже ряд и второй… И тут меня пробивает дикий смех, я просто начинаю истерически смеяться. На меня смотрят люди, а у меня просто непрекращающийся хохот, я не мог остановиться. У меня был, конечно, культурный шок».
Известно еще со времен холодной войны: СССР — империя оружия, балета и хоккея, в остальном — полная нищета. Такое же отношение было и к нам — нищие, голодные медведи. Во многом это мнение было оправданным. Попадая в сытый иностранный мир, люди особенно остро чувствовали себя униженными и оскорбленными родной советской властью. Поэтому многие и принимали решение — остаться на Западе навсегда.