– А ты геройство решил проявить, – не удержался я, застегивая замок плаща на груди.
Гоблин отмахнулся и двинулся в сторону узенького переулка.
– Да какое геройство, – сказал он. – Ты ж знаешь, не люблю я, когда не по совести. А у нежити ее отродясь не было. Они не добили, чтобы потом в своего превратить.
Я фыркнул, накидывая неведомый плащ на плечи, и скривился:
– Мерзость…
Курт на ходу кивнул.
– Когда подъехал, – проговорил он, – парень живой был. И так он на меня посмотрел, да как попросил прибить по‑быстрому. Пришлось уступить.
Рядом испуганно выдохнула Изабель, тонкие пальцы вцепились мне в руку.
– Вы убили ни в чем не повинного человека? – ошарашенно прошептала она.
Я успокаивающе посмотрел на нее, увлекая за Куртом, а сам подумал: если бы принцесса знала, как гоблин рубит головы направо и налево, вон крашар какой, – упала бы без чувств.
Курт словно понял, что девушку не стоит лишний раз пугать. Он попытался улыбнуться. Десны у основания бивней обнажились, морда сморщилась, глаза стали похожи на щели.
– Ну что ты, принцесса. Разве я изверг какой? – сказал он терпеливо. – Избавить человека от мучительной смерти не жестокость. Я спас его от куда худшей участи.
Переулок оказался настолько узким, что в некоторых местах пришлось идти по одному. В такие моменты принцесса особо крепко вцеплялась мне в руку, да так, что ноготки оставляли глубокие следы на коже.
Стены домов уходят вверх. Они не высокие, но из‑за тумана кажется, что движемся по бесконечному ущелью.
Абергуд до сих пор молчит, значит, нас еще не хватились. Тем лучше – дальше уйти успеем.
Впереди замаячил выход, гоблин замедлил шаг и согнул колени в боевой стойке. Я накинул капюшон и расправил плащ на плечах.
– Вот интересно мне, – сказал Курт, выглядывая из‑за угла. – Почему тебя так плохо охраняли, а, принцесса?
Изабель растерянно посмотрела на меня, видимо ожидая поддержки. Но мне и самому интересно, поэтому только вопросительно поднял бровь, хотя под капюшоном не видно.
– Если честно, – начала она тихо, – не знаю. Лорда не видела, но служанки говорили, что Абергуд неприступен. Если кому и удастся забраться так далеко, то в башню не проникнуть. Потому охраны не много. Вроде как само болото их охраняет.
– Это они про роцеры? – угрюмо спросил я.
Она пожала плечами и проговорила неуверенно:
– Не знаю. Они настолько уверены в неприступности города, что не беспокоятся об охране. Решили, одного стражника с ключами достаточно. Единственный, кто так не считал, – Жамчин.
Когда услышал его имя, ноздри сами по себе раздулись, а в мышцах потяжелело. Перед глазами возникла картина, в которой голыми руками душу эту болотную тварь, а он беспомощно вытаращился и дрыгает конечностями.