Немного отдышавшись, парень поднял голову и проговорил:
– Если нас обнаружили, уже не уйдем.
– Кажется, ты забыл. С вами ворг, – напомнил я, разворачиваясь в сторону степи.
Шамко простонал:
– Ты хоть знаешь, куда идти?
– Нет, – ответил я. – Но разберусь.
Изабель на плече зашевелилась, почувствовал, как маленькие ладошки уперлись в спину. Даже сквозь плащ стало тепло.
– Я кого‑то вижу, – сказала она, приподнимаясь на плечах.
Обернувшись, я резко потянул носом. Но в воздухе лишь запах вечерних трав и могильной земли. Поток воздуха теперь с другой стороны, запах не уловить. Зато уши различили шаги.
Шамко запричитал так жалобно, что захотелось самолично швырнуть его в лапы охотникам. Только лучистый взгляд Изабель остановил.
– Ах ты ж, проклятье водяных! – стонал он. – С таким грузом далеко не убежишь. Нагонят, это к ведьме не ходи. Охотники неуязвимы.
Бред это, подумал я. У каждого есть слабое место, надо лишь знать – куда бить.
– Так, – сказал я, ставя принцессу в траву. – Вас спрячу, а сам уведу мертвяков по большой дуге. Раз они охотники, значит, идут по следу и не чувствуют запахов, как я.
Глаза Изабель округлились, она вцепилась мне в руку с такой силой, что едва не проткнула кожу острыми, как у кошки, коготками.
– Лотер, не бросай нас! – взмолилась она.
В васильковых глазах заблестела влага, левый зрачок вытянулся. Взгляд стал умоляющим, хоть сам бери и плачь.
Пару секунд я завороженно смотрел в глаза принцессе, понимая: если промедлю еще немного, спасать будет некого. Но теплые руки и кукольное личико оказались сильней логики. Лишь когда на щеку сел здоровенный комар, я дернулся и отошел.
– Я вас не бросаю, – попытался успокоить я принцессу. – Ты пойми, с тобой на плече еще убегу. Но ты ж не дала бросить паренька. Теперь надо тащить до конца. А с ним точно не скрыться.
Изабель виновато посмотрела на меня, затем перевела взгляд на Шамко, который печально опустил плечи и вжал голову.
– Я не хотела, – проговорила принцесса тихо, – я не…
Изабель опустила взгляд и стала мять пальцы, как это делают провинившиеся дети. Я несколько секунд переводил взгляд с принцессы на паренька и обратно. Один выглядит как побитый пес в дождливую погоду. Даже нет – хуже. Как брошенный медвежонок. Они очень беспомощны, когда маленькие.
Другая – олицетворение вины и скорби. Рыжие локоны трепещут на ветру, грудь от волнения вздымается так высоко, что в вырезе мелькает зеленый камень. Еще немного – и вода по щекам побежит.
– Все, – сказал я резко. – Хватит рассусоливать. Надо шевелиться, иначе правда догонят.