Все еще часто дыша, я прорычал:
– Он мне батлок подсунул.
Азута наигранно всплеснула руками:
– Ах ты, батюшки, какой мягкотелый ворг. Ты что, вчера родился? На кой леший его жрал? А ты? – Она обратилась к брату: – Совсем, что ли, сдурел?
Курт зыркнул на сестру, косясь на меня одним глазом, и сказал:
– Я предупредить хотел. Нежить прознала, как батлок на них действует. Ворги-то о нем слыхом не слыхивали.
– Да плевала я, что ты хотел! Заботливый какой! – взорвалась Азута. – Вечно от тебя неприятности. Таскаешь в дом кого ни попадя.
Она стояла с грозным лицом, замахнувшись полотенцем. Я думал, насколько нужно быть бесстрашной и уверенной, чтобы вот так накинуться на ворга и гоблина.
Ярость как-то сразу улеглась, даже стало немного стыдно – вспылил из-за мелочи. Хотя, с другой стороны, совсем не мелочь, но можно было обойтись без стычки.
Ко мне вернулся прежний вид – загривок улегся, зубы стали человеческими. Курт, глядя на меня, тоже убрал ятаган, но таки остался в полуприседе.
– Вот и чудненько, – сказала гоблинша, – Курт, дуй мыться. Ворг – пожалуйте спать. Я постелила в кухне на лавке. Там широко, уместишься.
Долго уговаривать не пришлось, после такого всплеска самое лучшее – нормально выспаться. Я на всякий случай бросил грозный взгляд на Курта и прошмыгнул на кухню.
По рассказам слышал, что гоблины строят не кухню в доме, а дом вокруг кухни. Так и оказалось: широкая жаровня с углублением для котлов, несколько веревок для копчения и куча полок с посудой.
Пол под ногами глухо скрипнул. Ага, внизу подвал. Его специально для долговременного хранения провизии делают. В наших жилищах такого нет, потому что в землянках селимся. Вообще, все, что ловится, съедается в ближайшие дни.
В углу нашел застеленную белыми простынями лавку, подушку из соломы и даже небольшое шерстяное покрывало. Мне не нужно, но на душе потеплело.
Я лег, не раздеваясь, и тут же уснул.
Снилась ерунда: толпы нежити, убегающие ворги. Я сам почему-то был нежитью. Кидался на своих и возносил славу Ильве.
Проснулся оттого, что кто-то трясет за плечо. Первым желанием было вцепиться в глотку, но потом учуял запах гоблина и открыл глаза.
Курт опасливо трепыхал меня, пытаясь привести в сознание. Лицо гоблина встревоженное, лоб от усердия сморщился, глаза вытаращились.
Наконец, заметив, что я проснулся, отпустил и быстро заговорил:
– Фух. Я уж начал думать, что не получится. Мало ли, как крепко вы спите.
Он покосился на дверь и продолжил:
– Вот что, ворг. Бежать тебе надо. Гвардейцы приперлись с утра, Азута во дворе их отвлекает, а они все норовят зайти в дом.