– Говоришь, видел кошку?
Я неохотно согласился:
– Да. Рыжую. Появилась из воздуха и скрылась туда же.
Старший потер подбородок и причмокнул губами.
– Видишь ли, в чем дело, – стал объяснять он. – Коты и кошки вхожи в разные миры.
Хотел напомнить ему в который раз, что я ворг, но он вскинул ладонь и закивал.
– Да‑да. Ты знаешь об этом, – согласился он. – Но в других мирах они помогают лишь тем, с кем знакомы лично. С кем есть связь. Значит, с этой кошкой ты знаком.
Шаман выжидательно посмотрел на меня, словно вот прямо сейчас выдам ему имена всех встреченных кошек. Я задумался – за последнее время не встречал никаких котов. Хотя, может, и встречал, бегающих по постоялым дворам кошек полно. Но не буду же я их запоминать.
– Не знаю, – сказал я и пожал плечами. – Кошек не помню.
– Постарайся вспомнить, – попросил «мокрый» шаман.
Я сердито покосился на «мокрого» и напряг память, в попытке выдернуть оттуда морду какой‑нибудь кошки, но в голову приходит только своя. Причем медвежья и волчья.
– Шаманы, почтеннейшие, – взмолился я. – Не помню я кошек. Отпустите меня, а? Опаздываю ведь.
– Ничего ты не опаздываешь, – загадочно буркнул худосочный с пламенем в глазах.
Внутри прокатилась очередная волна ярости, в глотке заклокотало, я шумно выдохнул. Шаманы разом отшатнулись, только главный остался неподвижным. Глаза строго смотрят на меня двумя безднами.
Пришлось сделать три глубоких вдоха, успокаивая звериные инстинкты.
– Честное лохматое слово, – сказал я глухо. – Из последних спутников был только гоблин и принцесса. Они мало на кошек похожи.
– Принцесса? – изумился главный шаман.
– Ну да.
– Украл? – спросил он, прищурившись.
На берег вылезла толстая жаба и водянистыми глазами уставилась на меня. Кожа зеленая, в бородавках, короткие лапы упираются в землю. Она надула горло и собралась квакнуть, «мокрый» шаман грозно посмотрел на нее. Та быстро уменьшилась и пристыженно замерла.
Я раздраженно заворчал, но ответил:
– Почему сразу украл? Спас девушку от нежити в Изумрудном лесу. Оказалось, принцесса. За ней Ильва тоже гоняется.
– Почему? – спросил «мокрый».
Я пожал плечами.
– Откуда я знаю? Может, камешек из груди выколупать хочет. А может, мертвякам скормить.
– Куда она делась? – не унимался шаман. – Ты один пришел.
В груди шевельнулось неприятное, шерсть на загривке поднялась, я нехотя произнес:
– Абергудский воин умыкнул.
Шаманы задумались, в воздухе повисла тишина, такая пронзительная, что даже капель не слышно. Козявки прекратили шнырять и попрятались в цветах. Светляки зависли в полете.
Пока они погружались в пучины дум, я прикинул, сколько плыть до противоположного берега. При хороших условиях, а это значит, если в воде нет утопленников, догребу за пятнадцать минут. А если с утопленниками…