Вихрем взбежала по лестнице на наш этаж, перед дверью офиса притормозила, выдохнула, спокойно вошла и спросила у секретарши в ближайшем окопчике:
— Рюрикович не вернулся?
Секретарша отрицательно потрясла патлами.
— А вернется?
Секретарша пожала плечами.
Я сделала вид, будто раздумываю, что же мне делать. Обвела помещение рассеянным взором, сфокусировала его в районе приметной фигуры бухгалтерши.
Бумажка, которую я оставила на ее столе чуть больше часа назад, так и лежала слева от клавиатуры, придавленная пышным локтем Луизы. Она еще не успела зарегистрировать и подшить документ. Она и сейчас была занята другим, значительно более важным делом — самозабвенно пила чай с конфетами.
Если бы на нужной мне бумажке не покоился массивный, как пресс-папье, Луизин локоть, я мимоходом стянула бы расписку со стола — и вся недолга. Теперь же, чтобы забрать документ незаметно, нужно было придумать какую-нибудь хитрость.
— Плевое дело! — отмахнулся внутренний голос. — Ты же помнишь, что Луиза боится пауков?
Я поймала намек на лету.
Одну секундочку подумала и сунула руку в сумку.
Вот и пригодились канцелярские скрепки!
Я прицелилась и одну за другой запулила мелкие металлические штучки в горшечное растение по правому борту бухгалтерши.
— Что это?
Луиза повернула голову на длинный шорох и удивленно уставилась на вздрагивающие листья растения.
— Ой, да там паук! Здоровенный какой! — испуганно ахнула я.
Чтобы так растрясти могучий фикус, воображаемый паук должен был быть размером с камчатского краба, но Луиза с ее арахнофобией как раз такими и видела ненавистных ей насекомых. Она отшатнулась в сторону, чай из чашки выплеснулся на стол, и я подоспела как раз вовремя, чтобы спасти от намокания бумаги на столе.
И никто не заметил, что верхний в стопке документ я присвоила, ловко спрятав его в рукаве.
На мой уход тоже никто не обратил внимания: добросердечные коллеги успокаивали взволнованную Луизу, а кровожадные затеяли охоту на воображаемого гигантского паука.
К столику, за которым как раз заканчивал трапезу Артем, я вернулась тем же конспиративным путем, и как раз вовремя: блондин промокнул губы бумажной салфеткой и деловито объявил следующий пункт программы:
— А теперь поговорим о твоем долге.
Я тяжело плюхнулась на стул.
Настроение тоже упало.
В глубине души я надеялась, что новый знакомый доведет спонтанную программу гуманитарной рыцарской помощи прекрасной деве-мне до логического конца, то есть не только оплатит счет за наш обед, но и великодушно простит мне долг в двести евроенотов.
— У меня сейчас нет денег, — призналась я, не тая вековой печали по этому поводу. — Но дай мне время и номер своей банковской карты, и постепенно я все тебе верну.