Эйнджел рассмеялась, но как-то невесело:
– Я научилась готовить, пока училась в американском университете. Там я многое узнала.
Тьерри вполне себе это представлял. Интересно, там ли она приобрела опыт в вопросах сексуальных утех? Возможно, она выучилась древнейшей профессии. Почувствовав горький привкус во рту, Тьерри возненавидел мысль о том, что Эйнджел спит с другими мужчинами. Он хотел, чтобы она принадлежала только ему, хотя это было невозможно. Он не такой, как его отец. Он не может наслаждаться другой женщиной, когда у него есть невеста-принцесса.
Выбросив эти мысли из головы, Тьерри последовал за Эйнджел на кухню, где они договорились ужинать. Большая столовая с огромным столом, за которым размещались двадцать четыре человека, была не такой интимной. Хотя еда была простой, Эйнджел ставила на стол букеты свежих весенних цветов из леса и сада, подавала на стол салфетки и зажигала свечи в серебряном канделябре.
Но, несмотря на приятную атмосферу, разговор за ужином не клеился. Между ними чувствовалось напряжение. После ужина Эйнджел стала убирать со стола.
– Оставь посуду, – произнес Тьерри.
Эйнджел вопросительно на него посмотрела:
– А кто будет за нас убирать? – Она выгнула бровь.
Он оглядел ее платье рубинового цвета, замечая, как удачно оно подчеркивает ее фигуру. Декольте не было вызывающим, но притягивало взгляд каждый раз, когда Эйнджел двигалась. Вот она повернулась к нему обнаженной спиной, и Тьерри сразу захотелось ее поцеловать. Каждый вечер Эйнджел выглядела по-разному, она старалась развлечь Тьерри словом и делом. И каждую ночь он изнемогал от желания. Она была поразительно красивой, умной и обладала отличным чувством юмора, которое так сильно привлекало Тьерри.
Он хотел ее. И он имел право на ее тело, потому что оплатил ее услуги. И все же он запрещал себе ею пользоваться. Кое-кто сказал бы, что он сошел с ума, ворочаясь по ночам без сна от неутоленной страсти. Но он привык к самодисциплине. Он не мог дать слабину, как бы этого ни хотел.
– Хок? – сказала Эйнджел, и он осознал, что таращится на нее, а она ждет ответа на свой вопрос.
– Я уберу посуду утром. Пойдем со мной. Я кое-что тебе покажу.
Тьерри провел Эйнджел по первому этажу через большой зал в коридор на другой стороне дома.
– Куда ты меня ведешь? – спросила она, глядя на старинные гобелены на стенах.
– В святилище внутри моего святилища, – загадочно ответил он.
– Я заинтригована.
– Очень немногие входили сюда, и здесь никого не было без моего разрешения. Это то место, где я хочу быть совершенно один.