– Ты не знаешь, от чего отказываешься.
Он облизал вилку и усмехнулся, что привело Элеанор в ярость, а его ленивая улыбка сказала ей, что ему это известно.
– Я занята.
– Я могу для тебя что-нибудь сделать?
– Найдите кого-нибудь другого, с кем вы могли бы поиграть, – мило предложила Элеанор.
Лукас хмыкнул:
– Может, поцелуешь меня и избавишь нас обоих от мучений?
– С чего вы взяли, что я страдаю?
Она устала. Нервничала. Но точно не страдала. Почти.
Заметив, что Лукас собирается положить в рот очередной кусочек роскошного торта, Элеанор не выдержала и схватила его за запястье.
Он мгновенно замер, в глубине его голубых глаз вспыхнуло любопытство, а Элеанор прокляла свою импульсивность. Она хотела задержать его руку и отпустить. Хотела показать ему, что в эту игру могут играть они оба. Вот только кожа Лукаса оказалась теплой и сухой, волоски на запястье – слегка колючими, и ее пульс зачастил. Сердце бешено забилось в груди, и только гордость заставила ее направить вилку в свой рот, а не в его.
Понимая, что отступать слишком поздно, Элеанор, не обращая внимания на зардевшиеся щеки, закрыла глаза, жуя торт.
– Потрясающе. – Она заставила себя смотреть ему в лицо и обнаружила, что взгляд Лукаса сосредоточился на ее губах. Элеанор почти не почувствовала вкуса торта, но притворилась, что это манна небесная. – Вы были правы. Торт безумно вкусный.
Его зрачки расширились, отчего глаза стали почти черными, и только она хотела поздравить себя с тем, что сравняла счет, как Лукас прижал палец к ее губам.
Элеанор задохнулась, а затем почувствовала, как он подушечной большого пальца проводит по ее нижней губе. На нее мгновенно накатила слабость, в голове стало пусто. Желание отозвалось тягучей болью между бедер.
– Еще крошка осталась, – проворковал Лукас едва слышно. – Не хочешь?
Загипнотизированная его длинными темными ресницами, Элеанор сделала то, о чем секунду назад даже не думала. Она втянула его палец в рот.
Вкус Лукаса взорвался на ее языке, такой мужской, такой земной. Слегка мускусный, с едва заметной ноткой шоколада. Но именно его вкус заставил ее сердце снова забиться учащенно. Уже подчиняясь инстинктам, она лизнула палец.
Элеанор не знала, кто из них издал низкий горловой звук, но в следующую секунду она отпрянула, выпуская влажный палец Лукаса. Подняв отяжелевшие веки, она рассеянно отметила румянец на его скулах и опасный блеск глаз.
Она думала, что Лукас накинется на нее, так как на его напрягшемся лице было отчетливо видно чувство голода. К счастью, в дверь постучали, и напряжение, повисшее между ними, разорвалось, как нить, которую слишком долго натягивали.