. Это два непростительных греха против Святого Духа. Если Пэт в чистилище, он горит…
– Ах, Анна, – прервала ее Либ, – напрасно ты себя мучаешь. Он был всего лишь мальчиком.
– Но мы все грешники. А он заболел так быстро, что не успел получить отпущение грехов. – Из глаз девочки закапали слезы.
Исповедь – да. Католики привержены представлению о ее исключительном свойстве стирать все грехи.
Анна расплакалась так сильно, что Либ с трудом разобрала ее слова:
– Нас не впустят туда, пока мы не очистимся.
– Хорошо, твой брат непременно очистится, – деловым тоном произнесла Либ.
– Огнем, только огнем!
– О дитя мое…
Этот язык был для Либ чуждым, и она не хотела его постигать. Она неловко похлопала девочку по плечу, почувствовав под рукой выпирающие кости.
– Не пишите об этом в газете, – уплетая рагу, сказала Либ Уильяму Берну, которого нашла в столовой в половине второго, вернувшись после дежурства.
– Продолжайте.
Либ сочла это за обещание и тихо проговорила:
– Анна О’Доннелл оплакивает единственного брата, девять месяцев назад умершего от заболевания пищеварительной системы.
Берн лишь кивнул и вытер тарелку кусочком хлеба.
Его равнодушие уязвило Либ.
– Вы считаете, этого недостаточно, чтобы вызвать у ребенка психическое расстройство?
– Можно сказать, миссис Райт, – пожал он плечами, – вся страна пребывает в скорби. Какая семья не пострадала после семи лет недорода и мора?
Либ не знала, что и сказать.
– Семь лет, правда?
– Картофель не уродился в сорок пятом, и только в пятьдесят втором был хороший урожай, – сказал он.
Либ незаметно извлекла изо рта косточку – кролик, подумала она.
– И все же что может знать Анна об этих национальных проблемах? Ей кажется, она единственная девочка, потерявшая брата. – В голове у Либ зазвучали слова гимна: «И я никогда, никогда не расстанусь с тобой». – Может быть, она терзает себя, думая, почему забрали его, а не ее.
– Значит, она кажется вам подавленной?
– Временами, – неопределенно ответила Либ. – А иногда совершенно иной – так и светится тайной радостью.
– Кстати, о тайнах. Вы еще не поймали ее на попытках хитростью заполучить еду?
Либ покачала головой и вполголоса сказала:
– Я пришла к выводу, что Анна по-настоящему верит, что живет без питания. – Либ засомневалась, но ведь надо было на ком-то проверить свою мысль. – Мне пришло в голову, что один из домочадцев, пользуясь бредовым состоянием ребенка, мог кормить ее во время сна.
– Да быть не может! – Уильям Берн отвел от лица рыжие завитки.
– Подобная уловка объяснила бы убежденность Анны в том, что она не питалась в течение четырех месяцев. Если она не сознавала, что кто-то заливал ей в глотку…