Возможно, дело было в матери, подумала Либ. Как та хвастливая мать из старой сказки, которая заявляла, будто бы ее дочь прядет золотую нить. Что, если Розалин О’Доннелл заметила талант своего младшего ребенка к умеренности и придумала способ, как обратить его в фунты и пенсы, известность и славу?
Либ лежала неподвижно, с закрытыми глазами, но сквозь сомкнутые веки просачивался свет. Уставший человек не всегда в состоянии уснуть, точно так же как потребность в еде не одно и то же, что пристрастие к ней. Эта мысль, как и все прочие, вернула ее к Анне.
По деревенской улице растекался последний вечерний свет. Либ свернула по проулку направо. Над кладбищем вставала растущая между второй четвертью и полнолунием луна. Она подумала о мальчике О’Доннеллов, лежащем в гробу. Девять месяцев – разлагается, но еще не превратился в скелет. Не его ли коричневые штаны были на том огородном пугале?
Записку, составленную Либ для двери хижины, исполосовал дождь.
В спальне ее дожидалась сестра Майкл.
– Уже спит, – прошептала она.
В середине дня у Либ нашлась всего лишь минутка, чтобы сообщить о своем дежурстве. Сейчас настало то редкое время, когда они могли поговорить наедине.
– Сестра Майкл… – Тут Либ поняла, что не может поделиться своими размышлениями о кормлении во сне, поскольку монахиня снова замкнется в себе. Нет, им лучше поговорить на какую-нибудь общую тему.
– Вы знали, что брат девочки умер?
– Да упокоит его Господь, – кивнула монахиня, осенив себя крестным знамением.
Почему же никто не сказал об этом Либ? Или почему она постоянно берется за дело не с того конца?
– Похоже, Анна расстроена, – сказала она.
– Естественно.
– Нет, она чрезмерно расстроена. – Либ засомневалась. Наверное, этой женщине, напичканной религиозными предрассудками, над каждым болотом мерещатся танцующие ангелы, но с кем еще поговорить о девочке? – Полагаю, у Анны не все в порядке с психикой, – шепотом сказала она.
Белки глаз сестры Майкл блеснули в свете лампы.
– Нас не просили заниматься ее психикой.
– Я наблюдаю ее симптомы, – настаивала Либ. – Печаль о брате – один из них.
– Вы строите умозаключения, миссис Райт. – Монахиня подняла вверх негнущийся палец. – Нам не следует вступать в дискуссии подобного рода.
– Но это невозможно. Мы только об Анне и говорим, а как же иначе?
Монахиня яростно затрясла головой:
– Питается она или нет? Это единственный вопрос.
– Для меня это не единственный вопрос. И раз уж вы называете себя сиделкой, то и для вас тоже.
– Мое начальство послало меня сюда служить под началом доктора Макбрэрти. – Монахиня сжала губы. – Спокойной вам ночи. – Перекинув плащ через руку, она вышла.