Ванхала, Сихвонен, Рахикайнен и Хонкайоки поспешили на помощь. Ополченец, завывая, бился и метался под Мяяттей, который навалился на него, пытаясь утихомирить. Обуздать больного удалось лишь тогда, когда на каждую руку и ногу уселись по человеку, и Мяяття взгромоздился ему на грудь. Ополченец кричал и ругался, скрежетал зубами, на губах у него выступила пена. Он выкрикивал бессмысленные слова и фразы и время от времени дико рычал.
Солдаты вылезли из укрытия. Молча, устало смотрели они, как уносят сумасшедшего.
Война Финляндии закончилась.
Над костром на палках висели котелки с кофе-суррогатом. Миелонен шел по шоссе, созывая солдат:
— Кто хочет, идите на ротный командный пункт слушать радио. Выступает министр.
Солдаты лежали на обочине: кто спал, кто варил кофе.
— Нам и отсюда слышно! И так знаем, о чем речь. Старая песня. Все их чертовы разговоры. Как будто от них легче станет! Когда кончается порох, лучше не разевать пасть. Теперь начинают болтать о правах малых наций. На них шавка ногу подымает, — вступил в разговор Рахикайнен.
— Известное дело. Это мы знаем. Побежденному кость в глотку, и баста… — Это сказал Сихвонен, усталый и злой, слегка, правда, подрастерявшийся: кого он теперь должен ненавидеть.
«…Установление добрых отношений с нашими соседями. Пусть нашей целью будет дружественное сотрудничество со всеми народами», — произнес по радио министр.
Хонкайоки достал из вещмешка хлеб и нашарил там несколько замысловатого вида деревяшек. Деревяшки он бросил Ванхале:
— Кинь их в костер, Брюхо. Я забыл, для чего они мне были нужны.
Ванхала стал на колени возле костра, над которым висел его котелок с кофе, и начал раздувать пламя. Он потер кулаком глаза, куда попал пепел, и взглянул на Хонкайоки. Грязное, закопченное лицо Ванхалы потеряло свою прежнюю полноту, но между покрасневшими веками играла все та же плутовская улыбка.
— Был бы сейчас при тебе твой лук, хи-хи-хи…
— Да-а. Это была моя самая большая потеря за всю войну.
Ванхала снова повернулся к костру и, ловко орудуя там, сказал:
— Союз Советских Социалистических Республик победил, но маленькая, цепкая Финляндия уверенно пришла к финишу второй. — Полетела зола. — Хи-хи-хи…
Вскоре солдаты заснули. По дороге прогромыхала одинокая повозка. Стук колес гулко отдавался в сосняке, груз был прикрыт плащ-палаткой, из-под которой торчала сжатая в кулак окостеневшая рука. Последних убитых увозили на родину.
Прапорщик Яловаара зашел глубоко в лес-незаметно для себя и словно не сознавая, куда идет. Убедившись, что вокруг никого нет, он присел на кочку, подперев голову руками, и долгое время не двигаясь смотрел в землю. Издалека, с шоссе, до него долетел стук колес повозки.