ГЛАВА 8
Эмили Свенсон была красивой женщиной. Такие как у меня черные волосы и зеленые глаза, она кружила головы многим мужчинам. В компаниях своих знакомых и друзей, мама была очень веселой и харизматичной женщиной, но мне, увы, этого не показывала. Когда я стояла на похоронах в кругу ее коллег, друзей и мужчин, я чувствовала огромное сожаление, что я не успела с ней породниться, хоть она и была моей матерью. Мы упустили так много времени, так много слов, а теперь уже было поздно. Она ушла через два месяца после моего возвращения из США. Я звонила ей, а она не отвечала, когда я пришла и открыла дверь своим ключом, обнаружила лежащую мать без движения. Врачи зафиксировали смерть от сердечного приступа. Вот и все. Теперь в этом мире у меня нет не единого родного человека. Ни родственников, ни родителей. Забавно, столько людей вокруг, а я все равно одна. Только Рейчел моя опора и радость. Я даже не знала, что человек может так поддерживать другого, так заботиться. Быть неиссякаемым источником всевозможных развлечений только чтобы меня вывести из коматозного состояния. Она не давала мне увянуть окончательно. Я никогда не расплачусь с ней.
Звонок моего мобильного вывел меня из задумчивости, когда я сидела в своей квартире в выходной. Да, кстати, я снова устроилась гидом-переводчиком в тот же отель, только с зарплатой в полтора раза выше, все-таки рекомендации и хорошие характеристики от «Бентли» сделали свое дело.
– Мисс Свенсон? – Спросил незнакомый, мужской голос.
– Это я.
– Меня зовут Майкл Олдман, частный нотариус. Ваша мать, Эмили Свенсон, оставила завещание. Вы сможете явиться сегодня к полудню ко мне в контору?
– Конечно, спасибо.
Я была в недоумении от того, что мама на меня что-то завещала. Да ей и завещать-то нечего было. Жила она в съемной квартире, за которую платила я. Другой недвижимости у нее не было, да и дорого имущества тоже. Предпоследний ее муж забрал все ценное, а у последнего ничего не было. Я позвонила Рейчел и попросила поехать со мной.
– Как думаешь, что это? – Спросила меня подруга, когда мы приближались к конторе.
– Понятия не имею. Может какие-то украшения? Мама в молодости очень ухаживала за собой, была красоткой, и любила всякие побрякушки.
Мы вошли в кабинет нотариуса. Майкл Олдман был среднего роста, седой мужчина, в очках-полумесяцах.
– Присаживайтесь, пожалуйста, – попросил нас мужчина, указав на два свободных стула напротив своего стола, и взглянув на Рейчел, добавил, – а вы, простите?..
– Это моя подруга, я хотела, чтобы она была со мной.