На какое-то мгновение Каллей выглядела нерешительной. Она открыла рот, чтобы заговорить, но потом закрыла, словно осознала, что Лиз провоцировала ее сказать, что они снимали.
― Ты привела женщин, чтобы они сказали, что он спал с ними как и со мной. Ты собираешься выставить на смех людям наши отношения, очернить его репутацию, чтобы он проиграл выборы из-за какой-то глупой мести. Ты больная, ― прошептала Лиз.
― Он действительно спал со всеми этими женщинами. Мир заслуживает знать, какой на самом деле он семейный человек. Ты знаешь, сколько их у него было с тех пор как вы сошлись? ― спросила Каллей.
― Да, ― без сомнения ответила Лиз.
― Ну, вскоре все остальные тоже это узнают.
― Ответ на твой вопрос – ноль.
― Продолжай убеждать себя в этом.
― Ты собираешься снять ролик с кучей женщин, которые соврут о том, что они спали с Брейди в течение последних девяти месяцев? Потому что мы обе знаем, что ни одна из этих женщин не была с Брейди.
Каллей прошла мимо Лиз к выходу. Она еще раз обернулась назад, чтобы посмотреть на нее.
― Иногда правда не имеет значения, ― сказала она, после чего вышла.
Как только она оказалась за дверью, Лиз вытащила свой диктофон и выключила его.
― Иногда правда дарит тебе свободу.
Остановиться и ничего не делать.
Лиз никогда не думала, что именно эти слова она когда-нибудь будет счастлива услышать. Но после того как она принесла Брейди, Хизер и Элиоту диктофон и снимки студии, вместе с электронной перепиской и показаниями Хайдена, они могли предъявить довольно солидные обвинения. Хизер разозлилась, услышав, что сделала Лиз, но выслушав запись на диктофоне, даже она неохотно согласилась, что рада поступку Лиз.
Собранные материалы вели к Каллей и «Шарлотт Таймс». У них были вероятные основания предполагать, что надпись «ШТ» на дверях относилась к газете, а так как Каллей была сотрудником этой газеты, с узнаваемым именем, и она являлась их представителем, агитационная кампания хотела предпринять все меры предосторожности. Будучи непредвзятым источником новостей, которые полагались на рекламные деньги от обеих сторон, Лиз не сомневалась, что они не обрадуются, услышать о произошедшем.
― Ну, полагаю, ты правильно поступила, ― с неохотой признался Брейди.
― Ты действительно сомневался во мне.
― Я не хочу отправлять тебя на линию огня. Столько всего могло бы пойти не так.
― Эй, я хороший репортер. Я могла это забросить, но я все еще помню, как это делается.
Он привлек ее в свои объятия.
― Ты хорошо справилась.
― Как думаешь, что с ней будет? ― немного погодя спросила она.