– Ты знаешь людей, с которыми она путалась, – заявил он. – Этих сукиных детей, американских плейбоев.
– Нет, – солгала я. – Не знаю.
Русский пронзил меня взглядом, заставив почувствовать себя приколотым к планшетке насекомым. Исходящая от него энергия теперь была целенаправленной и интенсивной.
– Ты знаешь их.
Я промолчала.
– Я хочу знать, кто из них убил Ирину.
– Я не частный сыщик, мистер Кулак.
Он шагнул в ванную комнату, внезапно разозлившись и желая запугать меня.
– Мне плевать, как ты, мать твою, себя называешь. Я хочу знать, кто убил Ирину.
– Это дело полиции, – ответила я. Мне некуда было отступать, позади меня стоял туалетный столик. Кулак протянул руку и сжал мою нижнюю челюсть. Я украдкой вытащила ножницы, пырнула его в живот и почувствовала, как задела ребро. Он взвыл от боли и отшатнулся, изумленно глядя на меня, его рубашка пропитывалась кровью. Сжав кулаки, я замахнулась и нанесла ему мощный удар в скулу и висок. Он попятился, споткнулся и упал.
Я хотела перепрыгнуть через него, но он схватил меня за лодыжку, и я упала, сильно прикусив нижнюю губу. Вкус крови наполнил рот. Желая высвободиться, я пнула Кулака. Наши руки и ноги сплелись, я пыталась протолкнуться вперед, подобрав под себя ноги и встав на колени.
Когда я снова попыталась вырваться, Кулак схватил меня сзади за шею и отшвырнул к стене, припечатав сверху своим телом.
– Сука! Ты пырнула меня!
– Ага, и, надеюсь, ты от этого сдохнешь.
Он захихикал, потом засмеялся сильнее и, наконец, расхохотался в полную силу.
– Да ты как Ирина.
Я надеялась, что нет. Не хотела думать о подводной живности, обгладывающей мое лицо, пока я мертвой лежала в дренажной канаве.
– Ты, – сказал он, вмиг становясь предельно серьезным, – будешь моими глазами, ушами и мозгами. Они примут тебя. Ты одна из них.
– Я на тебя не работаю, – ответила я. – Я хочу знать, кто убил Ирину, но на тебя не работаю.
Он развернул меня и теперь прижимал к стене за горло. Мои ноги едва касались пола. Кулак выглядел так, словно его вообще не волновало, раздавит он мне гортань или нет.
– Нет, мисс Эстес, – вкрадчиво проговорил он. – Боюсь, что работаешь.
Я не возразила. Его голос и манера поведения заставила меня похолодеть, несмотря на то, что от страха и адреналина выступил пот. Глаза Алексея Кулака были плоскими и черными, как у акулы. Я сглотнула, ощущая тяжесть его руки поверх своего горла.
Он приблизил свое лицо к моему и прошептал:
– Нет, работаешь.