Сердце Гейджа раскололось на две половинки. Это было тем, что удерживало Брейди на расстоянии в течении их украденные моментов друг с другом? Думал ли он, что это делало его менее привлекательным для Гейджа? Такая мелочь? Не закончив свой осмотр, Гейдж понял, что то, как он пялился, было довольно грубо, так что поднял глаза. Лицо Брейди было смущенным, покрытым явным румянцем… о, боже, стыда.
Это никуда не годится!
— Брейди. Ты офигенно прекрасен.
— Я офигенно de’pouille (фр. — жалок), — прорычал Брейди. — Этот каджун ужасно выглядит, — его широкая грудь резко поднялась от прерывистого вдоха, при этом волк подобрался, словно готовясь к прыжку. — Полагаю, ты уже всякое повидал. На своей работе.
— На моей работе. В моей постели. Но я никогда не видел тебя.
“И вот ты здесь. Так близко и все еще на расстоянии многих миль”.
Брейди задумчиво посмотрел на него, в его взгляде закрутился тайфун из эмоций.
— Это твоя вина.
— В чем?
— В том, что я разбил байк.
— А я думал это потому, что ты свалял дурака.
Брейди посмотрел на Гейджа, словно тот был дураком.
— Я направлялся домой с фермерского рынка “Зеленый город”, но решил поехать в объезд по Западной и Диверси. Там есть кое-что — кое-кто — на кого мне нравится смотреть время от времени.
Сердце Гейджа упало и начало болезненно, тошнотворно сжиматься. Чувак что, серьезно? Он в самом деле заставил Гейджа остаться и разыгрывать медсестру и при этом мог напыщенно разглагольствовать о какой-то новой заднице?
Эти темные бассейны с золотистыми проблесками снова посмотрели в упор на него.
— Это ты.
— Я, что?
— Что... ну, тот, на кого я смотрел. Твой гребаный билборд.
Даже если бы упакованная битком клоунская машина сейчас заехала внутрь, Гейдж не был бы более удивлен.
— При случае я проезжаю там. Я не останавливаюсь или что-то еще, я имею ввиду, это было бы жалко, — на его лице расплылась застенчивая улыбка.
Лекарства. Все дело в лекарствах.
— Обычно я еду вниз по улице, если не останавливаюсь на светофоре. Проезжаю мимо, смотрю вверх, раз, два, взгляд снова на дорогу, но сегодня я был более рассеянным, чем обычно.
Гейджу с трудом удавалось проталкивать воздух в свои легкие. Весь кислород исчез. За пределами этого момента ничего не существовало.
Только Брейди.
— Я думал, что знаю этот билборд вдоль и поперек. Каждый участок кожи, каждую капельку пота, этот трахни-меня взгляд твоих глаз. Но этим утром, я увидел кое-что, чего не видел раньше.
Грохот в груди Гейджа отдавался шумом прибоя в его ушах и следующее слово, которое он выдавил, звучало так, словно оно исходило от кого-то, стоящего в десяти футах позади него.