— В этом я не могу тебе посочувствовать, — сказала Сигрид.
Он улыбнулся краем губ.
— Принять крещение меня заставило учение Христа о том, что люди должны любить друг друга и делать друг другу добро. Но мужчине не подобает быть таким, мужчине пристало быть суровым.
— Почему же?
— Опять эти твои «почему»…
— Ты сам научил меня задавать вопросы! Ты думаешь, нам было бы очень радостно вдвоем, если бы ты был бесчувственным и жестоким?
Эльвир тряхнул головой.
— Микаэль, так звали одного священника, много говорил об «агапе»[47]. Это своего рода любовь, не требующая отдачи, не имеющая ничего общего с собственнической любовью.
— Что-то я не понимаю…
— Сначала я и сам мало что понимал, — сказал Эльвир. — И я не знаю, понимаю ли я это сейчас… — он задумался, но потом спросил: — Помнишь, что рассказывал Энунд о том священнике, который сделал его в Англии христианином?
— Тот, который ухаживал за ним, когда он был ранен?
— Да, который приютил его, хотя Энунд был его врагом. Думаю, его поступок Микаэль и называл «агапе». Хотя, возможно, это и не так… Не принесешь ли ты мне еще пива?
— Я выплесну пиво тебе в лицо, если ты заснешь!
— А вот это уже не будет «агапе».
И он серьезно продолжал:
— Я часто думаю, что это та любовь, которую Бог испытывает к людям, которая заставила Христа принять смерть ради людей. Любовь, которую мы не в силах постичь до конца. Такую любовь люди могут испытывать к Богу и друг к другу, если они хоть немного поймут, что хотел сказать Христос своей жертвой.
— Ты говорил, что месса имеет отношение к Христовой жертве, — сказала Сигрид. — Имело ли какое-то отношение к «агапе» или — как ты сам это называешь — то, что Энунд делал сегодня в церкви?
— Да, — ответил Эльвир, — имело. Ведь через причастие человек приобщается к самому Богу. Но не спрашивай меня, как это происходит, мне самому трудно во всем этом разобраться. И Энунд здесь не поможет. Он говорит только, что это непостижимое чудо. Нечто подобное я ощутил, будучи в Миклагарде на церковной службе, и у меня нет слов, чтобы описать это, — сказал он, тяжело вздохнув. — Энунд говорит такие утешительные слова о том, что стоит только отдать себя в руки Господа, как обретешь мир. Но все это не так просто. Как может ожидать от меня Энунд, что я приму то, с чем я не согласен, если сам он не разбирается в этом? Энунд говорит: «Стань лицом к Богу, Признай имя Христа. И дай Ему вести тебя за собой, дай Его церкви помочь тебе понять, что такое истина. И если ты согрешил, предстань перед священником Господа, прими порицание и покайся, как мужчина, и ты получишь отпущение грехов…» — Эльвир опять вздохнул. — Я так устал, Сигрид! Устал размышлять о вещах, которые мне непонятны и в которых мне никто не поможет разобраться. Мне кажется, я нуждаюсь в том мире, о котором говорит Энунд.