Я фыркаю.
— Доводилось слышать. Кстати, кем работают твои родители?
— Мой папа политик. Сейчас занят кампанией переизбрания. Я не общался с «сенатором Уассирштейном» с начала учебного года.
— Сенатором? Настоящим?
— Более чем. К сожалению.
Ну, вот опять. О чём думал мой папа? Оправил меня в школу с детьми американских СЕНАТОРОВ?
— Здесь у всех ужасные отцы? — спрашиваю я. — Это что ли обязательное требование для обучения?
Джош кивает на Рашми и Мер.
— У них нормальные. Но папа Сент-Клера — особый случай.
— Я слышала. — Любопытство раздирает меня, и я понижаю голос: — Какой он?
Джош пожимает плечами.
— Настоящий козёл. Держит Сент-Клера и его маму на коротком поводке, а со всеми другими само дружелюбие. Почему-то так только хуже.
Внезапно моё внимание привлекает странная фиолетово-красная вязаная шапочка, плывущая по фойе. Джош поворачивается узнать, на что я там уставилась. Мередит и Рашми замечают движение шапки и отрывают глаза от книг.
— О, Боже! — восклицает Рашми. — Он надел Шапку.
— А мне нравится, — говорит Мер.
— Само собой, — замечает Джош.
Мередит одаривает его неодобрительным взглядом. Я поворачиваюсь лучше рассмотреть пресловутую Шапку, и к моему удивлению, она оказывается прямо позади меня. И красуется она на голове Сент-Клера.
— Значит, Шапка вернулась, — констатирует Рашми.
— Ага, — отвечает Сент-Клер. — Я знал, что вы скучали.
— У этой Шапки есть какая-то история? — спрашиваю я.
— Только та, что его мать связала её прошлой зимой, и все мы согласились, что это самый отвратительный головной убор в Париже, — объясняет Рашми.
— Неужели? — Сент-Клер снимает Шапку и натягивает её на голову Рашми. Из-под вязаного края комично торчат две чёрные косички. — Ты в ней просто неотразима. Просто красавица.
Рашми хмурится и, стащив Шапку, приглаживает волосы. Сент-Клер снова напяливает эксцентричный головной убор на свои растрепанные волосы, и я соглашаюсь с Мередит. Шапка довольно симпатична. Сент-Клер выглядит в ней тёплым и пушистым, как плюшевый мишка.
— Как выставка? — интересуется Мер.
Сент-Клер пожимает плечами.
— Ничего особенного. А вы чем занимались?
— Анна делилась «тонким намёком» отца, — отвечает Джош.
Сент-Клер морщит лицо от отвращения.
— Я больше не хочу читать его письма, спасибо.
Я закрываю ноутбук.
— Если ты освободилась, я кое-что для тебе подготовил, — говорит Сент-Клер.
— Что? Кто, я?
— Помнишь, я обещал, что заставлю тебя не чувствовать себя американкой?
Я улыбаюсь.
— Ты получил мой французский паспорт?
Я помнила обещание, но думала, что он забыл — всё-таки разговор состоялся несколько недель назад. Мне лестно, что он помнит.