вот так продолжаться. Рано или поздно придется расставить все точки над "i". Но
честно говоря, я сама уже не представляла своей жизни без Максима Георгиевича.
Без его задумчивого взгляда, нежных прикосновений, без его улыбки и веселого
мальчишеского смеха. При мысли о нем мое пресловутое благоразумие терпело
жесточайшее поражение.
Кажется, я заболела. И этой болезнью был ОН - герой не моего романа...
***
Я заполняла журнал, когда позвонил Паша и пригласил меня в боулинг. Терпеть
не могу боулинг. Я согласилась.
Около шести вечера, я вышла из школы, вдохнула морозный воздух, надела
перчатки. Возле служебной машины стояли Павел, Елена Вячеславовна и Максим
Георгиевич. При виде директора сердце замерло в груди, затем, ударившись об
ребра, неистово забилось, вызывая тошноту. Его болезненный стук отдавался в
ушах.
- Сашенька, - отвел меня в сторону Паша, - прости, родная, тут такое дело: у шефа
машина сломалась. Мне нужно отвезти его. А по пути подкинуть до дома Елену
Вячеславовну. Ты подождешь немного? Я скоро.
- Да, конечно.
- Спасибо, любимая.
Он чмокнул меня в щеку и вернулся к машине. Я заметила, как Елена
Вячеславовна окинула меня оценивающим взглядом. Максим Георгиевич не
смотрел в мою сторону, за что я была ему искренне благодарна.
Я поднялась к себе в кабинет, включила музыку и принялась наводить порядки на
полке с книгами. Я вовсю напевала:
"Мы едем, едем, едем
В далёкие края,
Хорошие соседи,
Счастливые друзья..."
когда почувствовала, как сзади меня обхватили чьи-то руки. Я задохнулась от
посетившей меня догадки, побледнела.
Нет, пожалуйста, только не он... Пожалуйста, пусть это будет не он...
- Прости, что пришлось уехать, - раздался над ухом пашкин голос (я едва сдержала
вздох облегчения). - Я заглажу свою вину. Обещаю. Хочешь, сходим в кино? Или
может быть в ресторан?
Я крутанулась в кольце его рук, обняла за шею и чмокнула в улыбающиеся губы.
- А что хочешь ты? - спросила я, наблюдая за ним из-под полуопущенных ресниц.
- Ты же знаешь, мои желания более чем банальны: пиво, чипсы, телевизор и ты
под боком.
- Годиться, - улыбнулась я.
Он притянул меня ближе и впился в губы полным желания поцелуем. Мне было
больно, но я не отстранилась. Я чувствовала себя предательницей. И была готова
терпеть все - лишь бы хоть как-то загладить свою вину перед ним.
Паша мне очень нравился. Я действительно его любила - может быть не той
любовью, какой полагается любить... Он уважал мое желание не вступать в