На всякий первоисточник найдётся авторитетный историк, который посчитает его грубой фальшивкой. В самой железобетонной истории, при известной идеологической заряженности, можно разглядеть дезу, сфабрикованную агитпропом. Украинское помешательство доказывает: факты — субстанция иллюзорная.
А вот миф принципиально неопровергаем. Тем более, не опровергаем "через документы". Он выдержит прикосновение любого количества "грязных рук". Миф живёт своей жизнью, даже если сотня историков убедит друг друга, что "такого не было".
Нелепо утверждать о вредоносности мифа и катастрофичности "прозрения" от него. Наивно полагать, будто школьник, узнав из исторических брошюр "правду про Дубосеково", разразится воплем "Как же так?!", разочаруется в нашей Победе и побежит записываться в батальон "Азов". Человеческая мотивация работает по-другому — иначе люди не подражали бы литературным персонажам, а легенду про 300 спартанцев позабыли бы ещё в античные времена.
Что ты поделаешь с эйзенштейновским "Александром Невским"? Да ничего. "Клюква", "сталинская агитка", "вы все врёте"… А миф работает — и сотни лет наперед любой русский будет помнить, на чём "стоит и стоять будет Русская земля". "Бодаться" с этой истиной — всё равно, что искать ляпы на плакате "Родина-Мать зовет".
Война сегодня
Дело еще и в том, что современные фильмы про Великую Отечественную — они ведь не про ту войну, на самом деле. Война идет сегодня — в том числе, война образов, война идей.
Одни и те же сюжеты, сколь бы вымышленными они ни казались, повторяются прямо сейчас, отражаются в реальных человеческих судьбах: под Пальмирой, в Донбассе, в Кавказских горах. И если кто-то вчера не дрогнул перед лицом смерти, вдохновленный легендарной фразой политрука Клочкова, — то кто посмеет сказать ему, что это была выдумка?
Легенда о Двадцати Восьми — про то, что у любого отступления есть свой предел, — проросла в общественном сознании, прочитана в букварях четырьмя поколениями граждан: "Поле. Холмы. Перелески. Чуть поодаль петляет Лама…" Тут уже ничего не изменишь — возлюби же это, Господь.
Через всеобщее знание о том, как нужно поступать под твоим и моим Дубосековым, легенда о панфиловцах превратилась в народную правду, в подлинный факт коллективной памяти. Окунаясь в эту память снова и снова, транслируя её образы в будущее, примеряя на себя шинели героев, отдельные человеки превращаются в бессмертный народ.
/ ].