- Ты ещё здесь? Вниз, солдат! – рявкнула, замечая, как пламя вспыхнуло и разрослось над останками западной башни. Иллиам знала своё дело – сплошная стена смертельного пекла не пропустит ни одного врага.
Небо над Килхурном потемнело, а горящие хижины жителей по ту сторону стен довершали картину пожарища. В нависшем полумраке люди задыхались от дыма. Отчаянные мальчишки, совсем дети, стремясь облегчить мучения воинов, карабкаясь по лестницам, раздавали влажные тряпицы и воду сражавшимся, снимали тяжело раненных со стен. Тут же женщины принимали их и уносили в здание, чтобы оказать возможную помощь. Убитых, среди которых было и семеро моих парней - Тит, Гней, Марк, оба Луция, Друз и Авдий, не трогали – не до них сейчас всем было. Двоих раненных сняли со стен.
Нас осталось тринадцать вместе со мной, Квинтом и Иллиам, а численность саксов уменьшилась в среднем только на половину. Мои люди либо задохнутся от едкого дыма, либо погибнут под градом вражеских стрел, но, если не принять решительных мер, через несколько часов сражаться будет некому.
Стенобитное орудие полыхало и было непригодно для использования, но отчего же саксы не воспользуются лестницами, зная, что нас единицы? Этот вопрос не давал мне покоя. И когда с стороны восточной башни, там, где никто не ожидал, неожиданно прогремел взрыв, и обрушилась часть стены, я получила исчерпывающий ответ – саксы, имея в своём арсенале бесценный порох, решили идти до конца и воспользовались им.
- Дьявол! – подобное исход я совсем не предвидела. Кипя от гнева на себя за собственную недальновидность, я выпускала стрелу за стрелой, сбегая вниз и призывая всех к оружию. Когда стрелы закончились, отшвырнула бесполезный лук и колчан, выхватила меч из ножен, подхватила с земли первый попавшийся щит, и плечо к плечу с теми, кто ещё мог держать оружие в руках, ринулась в рукопашную.
Мы шли буквально напролом, атакуя саксов и тут же обороняясь. Адреналин кипел в жилах, а земля стонала от пролитой крови. Крики воинов, стоны раненных, лязг металла и бешенное биение собственного сердца сопровождали каждый глоток воздуха, каждое движение, каждый выпад меча во вражескую плоть. Илли, моя верная подруга, мой хранитель, и сейчас была рядом, хладнокровно ломая шеи саксам.
Озверев от боли за погибших ребят, я дала волю темной сущности, что обычно дремала во мне. Перепачканная кровью, со звериным оскалом, я рвала чужую плоть, вспарывала животы, упиваясь человеческой болью, наслаждалась предсмертной агонией своих жертв. Я не просто дралась за свою землю, я мстила за каждого погибшего, за всех семерых – за тихоню Авдийя и его друга Гнейя, за мудрого Друза, напоминавшего моего наставника Охтарона, силача Тита и красавца блондина Марка, за тёзок весельчаков Луциев. Это была уже не битва, это была резня, в которой не осталось место ни жалости, ни состраданию, ничему…