— Взаимно, «дорогой», — скривилась, уже приведя одежду в порядок, и нажала на кнопку слива. — Как будто мечтала о своем похищении.
Этого грек не должен был услышать, но, блядь же, услышал. И в ванную вошел.
Я не заперлась? А хотя, какой от этого смысл? Нужно было бы открыть, он вместе с косяком дверь вынес бы.
Стояла перед ним с влажными волосами, блестящим носом, — в зеркале заметила свое отражение, — и чистой одежде.
— Все, можешь избивать, — съязвила. — Только поесть бы немного.
Кавьяр молча вышел, пальцем за собой поманив. А спустя несколько минут, когда мы оказались в его спальне, я вновь всей душой возненавидела грека.
Какой же урод! Нацепил на меня ошейник черный и на цепь посадил.
— Тебе легче от этого? — голос у меня задребезжал от ярости.
Клио по волосам моим рукой провел, — на полу сидела, — и с серьезным видом ответил:
— Ты не представляешь насколько.
Удивленно подняла на него глаза.
— В таком положении находясь, ты точно никому вреда не принесешь.
— Мразь. Бесчеловечная мразь. Напрасно пожалела тебя тогда и вытащила…
Резкое движение грека напугало, и шарахнулась я в сторону так, что едва саму себя не удавила. Он нахмурился, на корточки присел.
— Я обещал, помнишь? — многозначительно приподнял бровь. — И хотя у меня жутко чешутся руки по губам твоим грязным настучать, чтобы поменьше грубила, этого я не сделаю. У меня есть другой метод.
Не хочу даже знать, о чем ты тут говоришь.
Кавьяр, не дождавшись ответа, выпрямился и направился к двери.
— Так ты поверил этому придурку? — не удержалась.
— Нет. Но для профилактики посиди на цепи, — оглянулся. — Тебе очень идет.
Только привыкаю к нормальному Клио, как тут же выглядывает Клио-ублюдок. Что за жизнь у него с раздвоением личности?
— Ты хотя бы Марио не трогай. Он-то здесь при чем? Подумаешь, неправильный выбор сделал.
Грек оказался рядом чересчур быстро. Зажмурилась, успев заметить, как взлетел в воздух его кулак с побелевшими костяшками. Во время выброса адреналина всегда такую фигню замечаешь, прямо смешно становится. Только на этот раз весело мне не было. Однако глухой удар, раздавшийся где-то справа и дохнувший в лицо запах Клио, заставил распахнуть глаза. Грек тяжело дыша, смотрел на меня гневно, затем с силой дернул за цепь и, вцепившись рукой в ошейник, притянул к себе.
Чувствовала, как несет от него сигаретами и почти выветрившемся парфюмом. Кавьяр так близко находился, что снова заметила родинку над губой и глубокий насыщенный цвет темно-карих глаз. Волосы взъерошены, ноздри подрагивают, а губы кривятся в злобной усмешке.